Дом. Кирилл КудряшовЧитать онлайн книгу.
осмотр последней комнаты.
– Пойдем дальше?
– Пойдем.
Последняя квартира на этаже встретила их совсем иначе, нежели первые две. Едва перешагнув ее порог, Мина тут же вновь услышала голоса. Но не те, что ранее, шептавшиеся о них, а совсем иные. Голоса из иного времени. Из прошлого, при чем, совсем недавнего…
– Ты слышишь? – удивленно спросила она, чувствуя, как спина вновь покрывается щекочущими кожу мурашками.
– Слышу что?
– Людей?
Паша обеспокоено посмотрел на нее. Когда твоя девушка начинает слышать людские голоса в пустом доме, это означает, что либо у нее абсолютный слух, а тебе пора обратится к ЛОРу, либо у нее галлюцинации, и уже ей следует обратиться к врачу, вот только совершенно иной специальнсоти.
– С улицы? – на всякий случай спросил он, – Или здесь?
Но Мина уже скрылась в ближайшей комнате, не обращая на него внимания. Паша чертыхнулся и двинулся за ней, уже жалея о том, что вообще потащил ее в эту погоревшую развалину.
Эта комната не походила на все те, через которые ребята уже прошли. Так же, как и все, она была разгромлена и покинута, но сравнительно недавно. На стенах, кое-где, уцелели обои, а там, где они все же были сорваны, висели плакаты с изображениями голливудских звезд или забавные детские рисунки. Вряд ли жильцы съехали отсюда недавно. Скорее всего после пожара здесь просто устроили свой "шалашик" окрестные дети, разукрасив стены и соорудив себе в углу импровизированное кресло из утащенных из под дверей квартир ковриков.
Мина замерла в центре комнаты, вслушиваясь в голоса и пытаясь вычленить из них хоть что-то, что можно будет разобрать и осмыслить. Паша, тем временем, с улыбкой расхаживал вдоль стен, с интересом рассматривая рисунки, забавные подписи к ним и плакаты.
"Когда мне будет двадцать – я обязательно женюсь на Бритни Спирс." – гласил один из детских автографов, расположившийся под наполовину ободранным плакатом юной певички.
"К тому времени она станет отъевшейся, толстой, и ее возьмет себе разве что твой папа" – гласил другой.
"Саша, я тебя люблю!" – кричала надпись, сделанная баллончиком с красной краской, а для ее подтверждения чуть ниже было нарисовано истекающее кровью сердце, пронзенное стрелой. Странный образ любви…
Признания в любви друг другу, сообщения о том, что "Здесь был Вася" и обещания прибить того, кто "…утащил вчера из шалаша амулет!". Все они отдавали каким-то истинно детским очарованием, которое Паша уже успел потерять в свои восемнадцать, ощущение которого оставляло некий теплый осадок на сердце. Ему даже казалось, что и он слышит голоса, прорезающие толщу времени и долетающие, таки, если не до его слуха, то уж, наверняка, до его разума.
– … Смотри, что я принес!
– … И на кой он нам?!
– … Давай попробуем. Мне вчера в школе пацаны рассказывали, что крышу от этого срывает начисто.
– Но…
– Да что ты волнуешься! Амулет же с нами. Ничего не случится.
– … Да, но…
– Амулет. –