Катана. Кирилл КудряшовЧитать онлайн книгу.
цитирует словарь, – о закономерностях и процессах умирания организма, а так же о философских и религиозных аспектах смерти. Название происходит от греческого "Tanatos", и приблизительно означает "Наука о смерти".
Лена подавилась ложкой…
Тогда, на первом свидании он, кажется, убедил ее в том, что вовсе не бегает по улице с окровавленным топором в надежде тюкнуть им по голове какую-нибудь несчастную старушку, дабы лицезреть процесс отделения ее души от тела и все "закономерности умирания организма", но вот доказать это маме Лена не смогла.
– Ну хорошо – не убил он тебя на первом свидании, – прокомментировала она, – Вы, ведь, в кино ходили, народу там слишком много. А куда он теперь пригласил?
– В лес, за грибами, – стараясь скрыть улыбку выдавила из себя Лена, – В Заельцовский бор…
Маму чуть не хватил кондрат…
Нет, не от того, что этот "маньяк" проявил такую наглость, а от того, что ее милая, тихая, робкая и осмотрительная доченька уже согласилась!!! Этого сердце несчастной женщины вынести уже не могло. Остаток дня прошел за разговорами о нравах современной деградирующей молодежи, при чем в перерывах между монологами мамы Лена периодически вставляла: "Завтра мы идем в лес. Я так решила". И мама, и вернувшийся с работы отец демонстрировали просто чудеса изобретательности в области защиты от маньяков-танатологов. Заточить наконечник зонтика, взять с собой кухонный тесак, сотовый телефон, а то и вовсе самих родителей (при чем худосочный папа-программист вовсе не проявлял горячего желания куда-то ехать, но однозначно изменил бы мнение, стоило жене лишь злобно сверкнуть в его сторону глазами). Сошлись к позднему вечеру на громадном ноже, при чем сама Лена уже снова задумалась о том, переживет ли она завтрашний день.
И вот, они здесь, в лесу, за тридевять земель от цивилизации. Хотя, так могло показаться только человеку, весьма слабо разбиравшемуся в географии Новосибирска. Это Лена считала, что улицы Стасова и Холодильная, за которыми начинался густой лес – это самый край города, за которым просто ничего нет, кроме, быть может, медведей, а уж Костя-то прекрасно знал, что хотя центром эти места назвать никак нельзя, но уж и окраиной точно, а в том, что медведи здесь неподалеку, он не сомневался ничуть, ведь до зоопарка оставалось всего пара километров, если следовать этим курсом и не заблудиться в лесу. На это, он, собственно, и рассчитывал – то-то Лена удивится, увидев перед собой ограду зоопарка, да еще и с милой дыркой, достаточной для того, чтобы через нее выбрался на волю в меру исхудавший бегемот! На халяву, как говорится, и хлорка творогом идет, и долото проскочит (а уж в том, что уксус сладкий – вообще сомневаться не приходится)…
– Может уйдем отсюда, а?
– Может и уйдем, – машинально пробормотал Костя, прислушиваясь. Действительно, крики. Этакое боевое гиканье – "За Родину, за Сталина!" "Любите Родину, Мать Вашу!"
– Пойдем.
Это был не вопрос, не просьба, а утверждение. Еще бы, кому хочется где-то в лесной глуши (пусть