Империя боли. Тайная история династии Саклер, успех которой обернулся трагедией для миллионов. Патрик Рэдден КифЧитать онлайн книгу.
rel="nofollow" href="#n_323" type="note">[323] и обнаружило доказательства их связей с коммунистами. В 1953 году Мортимер и Рэймонд были уволены из Кридмура[324] после того, как отказались подписать «клятву лояльности» Соединенным Штатам, потому что ее текст требовал, чтобы они доносили на людей, связанных с «подрывной деятельностью».
В результате и сам Артур уволился из Кридмура. До конца своей жизни он вспоминал об ущербе[325], нанесенном близким ему людям в эпоху маккартизма. Но в действительности братья уже искали способы расширить свою деятельность, захватывая другие сферы – помимо рекламы и психиатрических исследований. Статья в «Нью-Йорк таймс»[326], освещавшая увольнение Рэймонда и Мортимера, отмечала, что братья открыли офисы в доме номер 15 по Восточной Шестьдесят Второй улице, рядом с Центральным парком, на Верхнем Ист-Сайде Манхэттена.
«Артур был замечательным буфером[327] для Мортимера и Рэймонда, – говорил поверенный Ричард Лезер. – Он был им не только старшим братом – он действительно был отцом семейства». Еще до того, как Мортимера и Рэймонда «попросили» из Кридмура, Артур начал придумывать для Саклеров очередной план. В 1952 году он купил для братьев маленькую фармацевтическую компанию. Официально она должна была стать равноправным партнерством: каждому брату предназначалась треть. Но деньги на покупку выделил Артур, и по сути он собирался стать пассивным партнером: пусть бизнесом руководят Мортимер и Рэймонд, а Артур останется в тени. Они купили эту компанию за 50 000 долларов[328]. Приобретение было не особенно впечатляющим: лицензированный медицинский бизнес с парой вполне заурядных фирменных товаров, 20 000 долларов ежегодной прибыли и узкое здание из красного кирпича на Кристофер-стрит в Гринвич-Виллидж. Зато у него было надежное, благородное имя, которое братья решили сохранить: Purdue Frederick[329].
Глава 4
Пенициллин от хандры
Однажды в 1957 году химик по имени Лео Стернбах[330] совершил поразительное открытие. Стернбаху было тогда под пятьдесят, он работал в лаборатории в Натли, штат Нью-Джерси, расположенной на обширной территории фармацевтической фирмы Roche, принадлежавшей швейцарцам. Roche вот уже пару лет пыталась создать легкий транквилизатор. Торазин, препарат, который произвел такой фурор, когда его применяли в психиатрических лечебницах вроде Кридмура, называли сильным транквилизатором[331], поскольку он был достаточно мощным, чтобы лечить психотиков. Но амбициозные руководители фармацевтической промышленности поняли, что число пациентов, страдающих от таких тяжелых заболеваний, которые делают необходимым применение сильного транквилизатора, не так уж и велико. Поэтому они взялись за разработку легкого транквилизатора[332]: менее мощного лекарственного средства, которым можно было бы лечить более обыденные (и широко распространенные) состояния вроде тревожности.
были уволены из Кридмура:
вспоминал об ущербе: Воспоминания Луиса Лазаньи об Артуре Саклере,
Статья в «Нью-Йорк таймс»: «2 Doctors to Be Privates».
Артур был замечательным буфером. Из беседы с Лезером.
купили эту компанию за 50 000 долларов. На допросе, проведенном почти семьдесят лет спустя, Ричарду Саклеру задали вопрос: «Знаете ли вы, какую сумму уплатила семья за приобретение Purdue?» «На самом деле знаю, – ответил он. – Пятьдесят тысяч долларов». Deposition of Richard Sackler,
Purdue Frederick: «Norwalk Firm Finds Niche Among Pharmaceutical Giants»,
химик по имени Лео Стернбах: Tone,
«сильным» транквилизатором: Pekkanen,
легкого транквилизатора: Tone,