Мальчик, идущий за дикой уткой. Ираклий КвирикадзеЧитать онлайн книгу.
любительская фотография: самолет, две девушки, военнопленный немец, мальчик. Про полковника я знал многое, он был соратник Колчака, про остальных не знал ничего. Я переснял эту любительскую фотографию, а Таро Пааташвили рассказал о преступлении, участником которого он оказался в одиннадцать лет. Таро говорил кратко, сухо, бесцветно:
– В тот год я жил с мамой в Маффете, у ее дяди Вахтанга Габунии. Недалеко от дома в поле стоял деревянный сарай, в этом сарае поселились летчицы. Они летали на старом самолете У-2, который опылял капустные, картофельные, табачные поля минеральными удобрениями.
Летчицы почти не общались с местными жителями. Маффету было известно только то, что в войну с немцами они летали в отряде ночных бомбардировщиков, что бомбили Берлин. Демобилизовавшись, не зная никакой другой профессии, кроме как водить самолеты и бомбить, незамужние, одинокие, приехали они к нам в Маффет, получили старый самолет У-2 и работу опылителей.
Взрослые мужчины не раз делали попытки завести знакомство с летчицами, но, увы, в большинстве случаев вылазки к деревянному сараю оканчивались полным поражением местных донжуанов.
Однажды Тося и Шура прогнали очередного ухажера и оставили себе аккордеон, которым тот думал растопить холодные сердца бомбардировщиц.
С того дня из сарая раздавались громкие женские голоса, поющие о любви.
Я встретил однажды на пыльной дороге одну из “кожаных женщин”. Она поманила меня и спросила: “Купаться хочешь?”
Было жарко, я ответил: “Хочу”.
“Кожаная женщина” приказала: “Иди за мной”. Я пошел, разглядывая ее вблизи…
Мы подошли к сараю, где стоял самолет, и, о чудо, женщина велела мне встать на крыло, забраться в пилотское кресло. Она села передо мной, и мы взлетели.
Я не мог поверить счастью – я лечу. Улетели далеко за Маффет, за Анару. Самолет снизился над озером, приземлился, пробежал и остановился у самой воды. Мы разделись, я жадными глазами смотрел на оголение летчицы. Белые плечи, груди в большом атласном бюстгальтере, потом голубые атласные трусы, длинные ноги.
“Вы Тося или Шура?” – спросил я.
“Тося”, – ответила обнаженная летчица и улыбнулась.
Всласть накупавшись, навалявшись в прибрежном песке, мы сели в самолет и вернулись в Маффет.
Я влюбился в Тосю.
Я влюбленными глазами разглядывал самолет в небе, за которым тянулся длинный хвост минеральных удобрений. Я ходил тайно к сараю и слушал пение своей возлюбленной.
Я тайно сопровождал “кожаную женщину”, если та шла по улицам Маффета в магазин, в сельсовет.
Недалеко от деревни был лагерь немецких военнопленных. Военнопленные строили дворец культуры. По желанию товарища Сталина каждая советская деревня строила в те годы свой мраморный дворец культуры.
Однажды самолет забарахлил, не хотел взлетать. Тося и Шура хорошо разбирались в самолетных моторах. Но случилось что-то серьезное. Их знаний оказалось недостаточно.
Тося и Шура пошли