Лонтано. Жан-Кристоф ГранжеЧитать онлайн книгу.
Что до конкуренток – никаких неожиданностей. Тех, что постарше, она знала: девицы, вечно околачивающиеся то в фешенебельном клубном ресторане «Кастель», то в ночном клубе «VIP», то в баре «Плазы». Другие только что прибыли из родной провинции. Стиля никакого, зато в наличии кое-что получше: молодость.
Рикошетом мелькнула мысль: ей скоро тридцать, пропало дело. На выручку опять пришли легендарные примеры. Кейт Бланшетт добилась известности в тридцать, как Наоми Уоттс и Моника Белуччи. И не стоит забывать ту, кто была их признанной королевой: Шэрон Стоун, чья ослепительная звезда засияла в «Основном инстинкте», когда ей было уже тридцать четыре. Надеяться не запретишь.
Как ни странно, пока молодость была ее единственным капиталом, Гаэль выбирала тот образ жизни, когда год идет за два, а то и за три. Вечеринки. Выпивка. Наркота. Отказ не принимается. Приходилось подчиняться законам ночи. Да и сегодня она легла только в шесть утра. В «VIP» ей удалось пристроиться за столик известного кинорежиссера, который вещал во весь голос и пил вчерную. Когда наконец она подобралась к нему вплотную, тот уже безнадежно отключился, откинувшись на диванные подушки.
Она достала зеркальце и оглядела себя, тут же пожалев об этом признаке слабости в глазах окружающих. Но общий вид ей понравился. Несмотря на круги под глазами, она сохранила мордашку славянской куколки.
Когда ей было шестнадцать, она и вообразить не могла, что в тридцать у нее будет такое лицо. На самом деле она не могла вообразить, что доживет до такого возраста. В то время она весила не больше тридцати двух кило.
Гаэль осознала свое тело только в переходном возрасте и только для того, чтобы постараться его уничтожить. Она прекратила есть и замкнулась в тотальном неприятии жизни. Тогда она и открыла для себя наслаждение отказа от пищи. Это пронзительное чувство голода, всегда вызывающее легкое головокружение. Она еще помнила свои обмороки: пьянящее чувство потери себя в окружении других людей. Тщетная иллюзия: очнувшись, она вновь обнаруживала свое тело – кучу отвратительной плоти, массу органов, вызывающих отвращение.
Ее штаб-квартирой были туалеты. Рвота, испражнение, рвота… Вечная изжога во внутренностях и во рту. Волосы выпадали. Давление понижалось. Кровь плохо циркулировала. От малейшего толчка возникали гематомы и расцветали странными сиреневыми разводами. Она спала с открытым окном, чтоб возникал сквозняк, и ставила кондиционер на нижнюю отметку. Все больные анорексией (и манекенщицы) знают этот трюк: холод сжигает калории. Ее единственной радостью было то, что, двигаясь и дыша, она худела.
Однажды она приняла слабительное, поднатужилась и почувствовала, что из нее выходят ее собственные внутренности. Это стоило ей госпитализации – первой из нескончаемой череды последующих.
В специализированном отделении расстройств пищевого поведения она встретила себе подобных – истощенных, столь же молодых, сколь и полумертвых. Она восхищалась их огромными горящими глазами, их бесплотными силуэтами. Ей казалось, они сияют, как светлячки, которые горят всего