В стальных грозах. Эрнст ЮнгерЧитать онлайн книгу.
горели в сумерках огромными канделябрами цветущие каштаны. Я проехал через Бюлькур и Эку, не догадываясь, что через два года, участвуя в наступлении, пройду здесь по совершенно иному ландшафту, через зловещие развалины деревень, сейчас мирно раскинувшихся среди прудов и холмов. На станции, охрану которой я тогда проверял, гражданские еще выгружали газовые баллоны. Я поздоровался и некоторое время смотрел на разгрузку. Вскоре я увидел домик с красно-коричневой, испещренной пятнами мха крышей и постучался в уже закрытые ставни.
«Qui est la?»
«Bon soir, Jeanne d’Arc!»
«Ah, bon soir, mon petit officier Gibraltar!»[11]
Девушка, как я и надеялся, встретила меня очень дружелюбно. Привязав лошадь, я вошел в дом, где меня угостили ужином: яйцами, белым хлебом и маслом, аппетитно лежавшим на капустном листе. В таких ситуациях долго не ломаются, а садятся за стол.
Все бы хорошо, но потом, уже на дороге, меня остановил полевой жандарм, посветил фонариком в лицо и спросил, кто я такой. Мой разговор с гражданскими, интерес к газовым баллонам и незапланированное появление в этой малолюдной местности возбудили подозрение в шпионаже. Конечно, я забыл захватить с собой солдатскую книжку и был доставлен пред ясные очи кеанского короля, который по своему обычаю сидел за круглым столом.
Уж там-то знали толк в подобных приключениях. Мою личность тотчас удостоверили и радушно приняли в круг пирующих. На сей раз король предстал передо мной в ином свете; в этот поздний час он рассказывал о тропических лесах, где когда-то руководил строительством железной дороги.
16 июня генерал отпустил нас в войска, с кратким напутствием, в котором сообщил, что противник готовит большое наступление на Западном фронте и левый фланг наступления будет развернут примерно напротив наших позиций. Речь шла о грядущем сражении на Сомме. Оно завершит первый и самый легкий период войны и ознаменует переход в новую фазу. Пережитое до сих пор, хотя мы даже не догадывались, было попыткой вести боевые действия по старому образцу, и эта попытка заглохла в позиционной войне. Теперь нам предстояла война на истощение, требующая мобилизации огромных сил и средств. К концу 1917 года она в свой черед сменилась битвой техники, которая, однако, уже не получила полного развития.
По возвращении в полк мы тоже заметили, что что-то назревает, ведь однополчане рассказывали о растущем напряжении на передовой. Англичане дважды, правда безуспешно, совершали вылазки к участку C. Мы отплатили хорошо подготовленной атакой трех офицерских групп на так называемый траншейный треугольник и взяли троих пленных. В мое отсутствие Ветье был ранен шрапнелью в плечо, но вскоре после моего возвращения уже снова командовал ротой. Изменился и мой блиндаж: попадание гранат уменьшило его вдвое. Англичане забросали его ручными гранатами во время упомянутой атаки. Моему заместителю удалось через световую шахту выбраться наружу, но его денщик погиб. На досках обшивки еще виднелись бурые пятна запекшейся крови.
20 июня я получил
«Кто там?» – «Добрый вечер, Жанна д’Арк!» – «А, добрый вечер, маленький офицер Гибралтар!» (