Магический мир. Введение в историю магического мышления. Эрнесто де МартиноЧитать онлайн книгу.
специфический вопрос: из каких критериев следует исходить, чтобы разрешить запутанный вопрос о реальности магических способностей?
Вопрос о том, реальны ли магические способности, и в какой мере, не может быть решен без принятия в расчет смысла реальности, которая исполняет здесь функцию предиката в суждении. Однако этот смысл может быть постигнут только посредством исследования исторической драмы магического мира[14].
Размышления, которые мы встречаем в этом отрывке, нацелены на то, чтобы под новым углом посмотреть на историческую драму магического мира, в центре которого – как будет видно далее – неустойчивое человеческое присутствие, неуверенное в себе, а значит, нуждающееся в защите со стороны культуры и утверждении себя в качестве «субъекта». Эта драма разворачивается на фоне реальности, которая сама текуча, неустойчива и находится в процессе становления. В западной цивилизации, напротив, реальность существует в форме наличной данности и, следовательно, непроницаема для магических сил. Контрастное сравнение, основной прием этнологии Де Мартино, высвечивает и другие аспекты проблемы: экспериментальная наука о природе, развившаяся на Западе, предполагает представление о природе, очищенной от всех психических «проекций» магии; на противоположном полюсе паранормальные явления подразумевают представление о природе, все еще определяемой этими «проекциями», причем не только в верованиях людей, но и в самой реальности[15]. Идея культурно определяемой природы, управляемой человеческими намерениями, которая нам кажется «скандальной», в мире магизма является нормой: именно эта идея обосновывает реальную эффективность паранормальных способностей, которые остаются по-прежнему включенными в сферу человеческого решения[16].
1.4. Сопоставление с Гегелем
Мир магизма завершается размышлениями об одном месте у Гегеля в «Энциклопедии философских наук в сжатом очерке», где философ касается вопроса о паранормальных способностях, анализируя его в контексте связи человека с природой:
У человека такого рода связь тем более теряет свое значение, чем более он образован и чем более все его состояние поставлено на свободную духовную основу (…). В суеверии народов и в заблуждениях слабого рассудка у народов, которые сравнительно мало прогрессировали в направлении к духовной свободе и потому живут еще в единстве с природой, встречается постижение и некоторых действительных связей, и, основывающиеся на них, кажущиеся удивительными предвидения известных состояний и связанных с ними происшествий. Но по мере того как свобода духа более глубоко себя постигает, исчезают также и эти немногие и незначительные предрасположения, основывающиеся на жизненном общении с природой[17].
Де Мартино видит новаторство гегелевской мысли в том, что он дистанцируется как от романтической идеализации архаического,
См. ниже, с. ….
См. ниже, с. ….
Ibid.