Кривая линия. Повесть. Соня РыбкинаЧитать онлайн книгу.
оказывается библиотечным, и находится он в обычном жёлтом здании. В зальчике – десять рядов жёстких стульев, огромная люстра под старину, книжные шкафы на заднем фоне. Из приоткрытого окна доносится уличный шум. Мы садимся в самую середину – не слишком далеко, не слишком близко. Публика медленно подтягивается. Ни одного молодого лица. Современная литература молодёжь не интересует. Какой-то брюхастый дяденька направляется к нам – я мысленно умоляю всё сущее, чтобы он не приземлился рядом и не раздавил нас. Нет, я совершенно толерантен. Просто опасаюсь за своё здоровье. Дяденька проходит на четвёртый ряд и громоздко хлюпается на крайний стул. Я выдыхаю. Какими незначительными проблемами мы живём, самому смешно. Постепенно зал заполняется до отказа. Появляются и наши ровесники – три щебечущих подружки, молодой человек в строгом костюме, парень с разноцветными волосами и туннелями в ушах. И как людям не жалко себя уродовать? Впрочем, не моё это дело. Вся причина, по которой Славка притащила меня сюда, как я справедливо подозреваю, – Миша Кропоткин, её бывший одноклассник. Она пришла, видите ли, поддержать его, а меня подхватила, чтобы я развеялся. Или чтобы мной перед ним похвастаться? Наверное, я преувеличиваю собственную значимость. Мы же просто добрые друзья.
Первой выступает девушка. Волосы у неё жёлтые, канареечного цвета, вполне подходят этому зданию. Глаза густо подведены, линзы голубые, губы тёмно-фиолетовые. Интересный видок. Не осуждаю, но удивляюсь. Парень с туннелями улыбается, глядя на неё. По всей видимости, ещё один поддерживатель. Второй – худенький паренёк затравленного вида. Если он является олицетворением современной поэзии, я бы тоже подошёл на эту, так сказать, должность. Миша следующий – я узнаю его, видел пару фото в сети. Кудрявые волосы вдоль лица, тонкие пальцы, сжимающие листки со стихами, взгляд человека, у которого всё хорошо. У меня когда-то тоже был такой.
Миша принимается читать – голос приятный, высокий, немножко нечёткий. Захлёбывается в словах, и все они, конечно же, о любви. Что ещё писать такому пацанчику? Чувственно получается, ничего не скажешь, довольно талантливо. Я даже завидую. Сам иногда балуюсь стишками, показываю только Славке, вот она и решила, видно, меня отвести на вечер настоящей поэзии. Опускаю руку на Славкину коленку. Освещение здесь отличное, в любой момент кто-нибудь может это увидеть, но так даже интереснее. В конце концов, пока что все неотрывно пялятся на одного только Мишу. Славка тоже смотрит на него, но, тем не менее, улыбается. Хорошая реакция. Моя рука скользит выше, туда-сюда. Я, подобно всем, пялюсь на Мишу. У меня потеет ладонь. Убираю руку со Славкиной ноги. От обилия стихотворства ведёт и подташнивает. Гоша тоже любил стихи, с особым вкусом декламировал Маяковского – это у него было такое для меня наказание. Я Маяковского ненавидел, да и до сих пор не слишком жалую. Даже нежность у него какая-то рубленая, нечеловеческая. Недостаточно нежная, если можно так выразиться.
– Давай свалим после его выступления, –