Слишком смышленый дурачок. Григорий ШаргородскийЧитать онлайн книгу.
именно она может объяснить моё странное отношение к гибели Осипки.
Не знаю, что там прочитал на моём лице дядька Захар, но положил руку мне на плечо и легонько сжал.
– Соболезную, Степан. – Потом, явно тяготясь этим разговором, повернулся к племяннику и продолжил пенять ему, но уже намного спокойнее.
Тут и дураку ясно, что в тесной рубке ушкуя я лишний, так что вышел на палубу. Капитан не любит, когда кто-то торчит на носу, мозоля ему глаза, но мне не хотелось идти на корму и тем более спускаться в тесный, пропитанный не всегда приятными запахами трюм. Так что решил, что капитан немножко потерпит.
Хотелось подумать, отрешившись от всего и всё-таки выловить ту странную мысль, не дававшую мне покоя. Впрочем, сейчас для меня любая мысль странная. Не особо заморачиваясь, я уселся на станину якорной катапульты. Ещё вчера это словосочетание для меня ничего не значило, теперь же, отвлекая от важного, в голову полезли мысли о Древней Греции и каком-то Архимеде, но понять, кто это такой и к чему вспомнился, так и не удалось.
Пробравшись сквозь путаницу мыслей, я всё же сумел ухватить скользкую догадку и понять, почему гибель Осипки меня совершенно не взволновала. Конечно, это всё домыслы, но штука со странным именем логика не давала отмахнуться от очевидных фактов. Чудные слова уже перестали удивлять, поэтому лишь отмечал их необычность, а порой и красоту. Тут же подумалось о том, что факты – вещь упрямая. Как тут отмахнёшься от уверенности, что именно Осипка стукнул меня по голове чем-то тяжёлым?!
Зачем он это сделал, совершенно непонятно. Да, оба кузена явно не любили меня – постоянно шпыняли и оскорбляли, но убийство – это уже перебор. Или нет? Теперь, переосмыслив своё прошлое, я на многое посмотрел иначе. Воспоминания оказались тяжелее, чем даже странные, какие-то чужие мысли. Они давили угрюмостью и своей неправильностью. Откуда-то возникла уверенность, что нельзя кормить близкого родственника из отдельной посуды и в уголке на лавке, а не за общим столом. Нельзя стирать его вещи намного реже, чем одёжку остальных. И спать сын родного, пусть и покойного, брата должен не на чердаке. Да, кузены жили в тесной комнате на двоих, но там не было столько пыли, а зимой намного теплее, чем на продуваемом чердаке, где нельзя нормально встать в полный рост.
В голову полезли совсем уж какие-то непонятные вещи. Вот кто такой Гарри Поттер и почему я о нём сейчас подумал? Как ни силился, так и не смог уразуметь, что за непонятный немчура.
Несмотря на ясность в голове и шустрость мыслей, к которым я уже начал привыкать, понять, почему Осип хотел меня убить, так и не получилось. Лишь появилась догадка, что и на ушкуй он меня устроил лишь для того, чтобы при случае спихнуть за борт, на поживу тем же русалкам. Кстати, а жрут ли эти твари человеческое мясо, или питаются как-то по-другому? Вёрткие мысли опять увели куда-то в сторону. Ни о чём подобном я раньше не задумывался. Нежить, и нежить страшная, губит люд православный, а ест ли она свои жертвы, или как-то по-другому пользует, совершенно непонятно.
Не знаю, долго бы я думал о странностях мироздания, но тут палуба