Хроника одного солнечного цикла. Записки провинциала, или Сказание обо мне, любимом. Виктор Владимирович ДудихинЧитать онлайн книгу.
напоминало гей – свадьбу. Ну, а далее, уже пили в основном за советско-египетскую дружбу…..
Дальнейшей судьбы Аттыи и Фуада в Египте я не знаю, а в Москве все у них сложились очень по-разному. Аттыя достаточно быстро написал и защитил диссертацию, обобщив свои знания и практический опыт в научной работе. Фуад несколько раз менял кафедры и темы. В конце концов, он всем ужасно надоел. Последняя кафедра, где он обретался, написала ему диссертацию, защитила его и отправила обратно, в Египтяндию. Произошло это много позже даже моей, не слишком гладкой защиты.
Постепенно, и, как-то незаметно, я перезнакомился со всеми обитателями этажа. Всего примерно сорок-пятьдесят человек. Кого здесь только не было! В большинстве – арабы из Египта, но имелись и совершенно уникальные личности. Индус, аспирант из Ирака, китаец из Северной Кореи, алжирец, финн, несколько кубинцев, народные демократы – немцы, болгары, поляки, венгры, и еще, Бог весть какая сволочь. Кроме того, на этаже проживало с десяток советских ребят, самыми различными путями залетевших в этот, Ноев Ковчег, где соседствовали «и люди и скоты».
Хотелось бы рассказать о них, о советских аспирантах, тем более, что очень скоро мы сорганизовались в некое сообщество, как бы сейчас сказали, в «community». Началось с того, что в таком же двухсмысленном положении, как и я, в смысле неудачной сдачи экзамена истории КПСС, оказалось достаточно много людей, в том числе и Володя Серов.
Выпускник МИСиСа, большая умница, приехавший в аспирантуру от Новолипецкого металлургического комбината, где он отработал положенные три года по распределению. Судьбе было угодно поселить нас в одну комнату общежития еще во время сдачи аспирантских вступительных экзаменов. Вскоре выяснилось, что мы с ним поступили учиться и на одну и ту же кафедру – «Теории и автоматизации металлургических печей». Поселили его на нашем же этаже, но в другой блок в противоположном конце коридора.
После первого заседания кафедры обнаружилось, что вместе с нами в аспирантуру моей кафедры поступил кубинский аспирант Рохелио. С ним Володька учился в МИСиС в одной группе, еще, будучи студентом. Самым естественным образом вскоре мы подружились. Нас объединяло многое – кафедра, люди на ней, веселое аспирантское житие и многое, многое другое. А с Рохелио меня роднило то, что оба мы оказались приписаны к одному и тому же научному руководителю, незабвенному Всеволоду Ивановичу.
Поэтому, когда Рохелио предложил мне переехать к нему в комнату и стать его соседом, я с радостью согласился. Очень скоро к нам в комнату подселили третьим еще одного аспиранта, Славу из Красноярска. Поселили временно, так как нас стало три человека, а это было не совсем по правилам. Однако вскоре мы так сдружились, что не хотели расставаться. Славка был отличнейший парень, со своей, несколько необычной жизненной историей.
Его отца, югославского партизана армии Иосифа Броз Тито