Пастух и Ткачиха. Клара БлюмЧитать онлайн книгу.
подтвердила еврейка. – У нашего народа два языка.
– У нашего тоже, – отозвался Нью-Ланг. – Литературный язык вэньянь и народный язык байхуа.
– Как интересно! Впервые слышу! Пожалуйста, скажите, в какой степени…
Дверь открылась, и монотонный голос позвал:
– Ханна Самойловна Билкес! Маркус Гедалевич Герцфельд!
– Простите, – сказала Ханна Билкес. – Нам пора в паспортный стол. Надеюсь, мы еще увидимся.
В паспортном столе собралась очередь из нескольких человек, и им предложили пока присесть.
– Могли бы просто оставить нас снаружи! – с неуместным пылом запротестовала Ханна.
– Снаружи или внутри, какая разница, – сказал Маркус Герцфельд.
Наконец, их документы были готовы: Ханна Самойловна Билкес, родилась в 1905 году в Дрогобыче, Польша (бывшая Австрия), писательница, без гражданства, не замужем, эмигрировала из Вены в октябре 1937 года, и Маркус Гедалевич Герцфельд, родился в 1902 году в Кракове, Польша (бывшая Австрия), учитель средней школы, без гражданства, женат, эмигрировал из Вены в октябре 1937 года.
– Выходит, вы галициец с Дикого Запада, – пошутила Ханна, обернувшись через плечо.
– Я полностью ручной.
– Ваша Франя уверяла меня в обратном.
– Да, для жен мы всегда недостаточно ручные, – болтая и жестикулируя, они спустились по лестнице. На выходе неподвижно стоял Нью-Ланг.
– Мне кажется, – тихо заметил Маркус Герцфельд, – китаец в вас влюбился.
– Ну и правильно, – ответила Ханна с мечтательной самоиронией. – Было бы очень обидно, если бы было иначе.
– Куда вы идете? – вежливо спросил Нью-Ланг.
– На Дмитровку. Вы тоже?
– Я тоже.
– Там висит афиша еврейского театра, – сказала Ханна, близоруко прищурившись.
– Почему вы не носите очки? – упрекнул ее Маркус.
– Из тщеславия, – быстро объяснила Ханна.
– В Китае женщины столь же тщеславны? – поинтересовался Маркус.
– Никто не лишен тщеславия, – философски заметил Нью-Ланг.
– Но лишь немногие готовы признавать это открыто, как мисс Ханна.
Они остановились перед афишей. Нью-Ланг задал несколько удивительно профессиональных вопросов.
– Вы разбираетесь лучше, чем мы! – удивился Маркус.
– Я руководил театром в Шанхае, – скромно ответил Нью-Ланг.
– Нам нужно сходить на это всем вместе, – с нетерпением сказала Ханна. – Это Шолом-Алейхем, еврейский Марк Твен.
Они дошли до квартиры Маркуса Герцфельда.
– Наши имена вы уже знаете, – сказал он. – Можем мы тоже…
– Пожалуйста, зовите меня Нью-Ланг, – ответил его собеседник, с незаметным замешательством проглотив свою фамилию.
– У большинства китайских имен очень красивые значения, – заметила Ханна.
– У моего скромного имени значение простое: пастух.
– Пастух? – переспросил Маркус, который