Сны и разговоры. Екатерина Михайловна ШрейберЧитать онлайн книгу.
в том мае. Запах креозота. Шум поездов. Ветер шевелит волосы. Эта станция не прячется под землёй, в искусственно освещённой темноте, она на виду, на просвете. Не укромная, не киношная, не запоминающаяся.
Только двое на обшарпанной платформе.
– Значит, нам лучше расстаться. – Он спрашивает или утверждает? Ей хочется слышать сомнение в голосе, злость, мольбу, но она горделиво выпрямляет спину, встаёт и уходит.
Чтобы, чувствуя спиной его взгляд, ни за что не обернуться. Перейти на противоположную платформу, сесть в поезд и уехать. Должна же эта сцена быть хоть капельку киношной?
Уехать навсегда. Точнее, на двадцать с лишним лет.
А потом вдруг, непонятно с чего, начать возвращаться. Во снах.
Внутри вагона серо и холодно. Вокруг люди, но она не видит ни одного лица. За окнами мелькает привычная темнота, а потом вагон выныривает из-под земли. Узнавание кинжалом впивается в сердце. Она рвётся к выходу, но её оттесняют, и двери, едва открывшись, вновь захлопываются. Поезд набирает скорость. Прильнув к окну, она пытается разглядеть неподвижный силуэт на скамейке.
Какая-то соринка некстати попадает в глаз, царапает, веки закрываются и открываются, всё тонет в пелене слёз. Ей кажется, что она видит его. Но картинка тут же расплывается. Вагон уносит её в безразличную даль.
И так раз за разом.
Она просыпается за тысячи километров от Москвы. И не может вспомнить название той проклятой станции. Порой ей кажется: вспомни она, и всё случится по-настоящему. Ветер, шум, запах. Он на скамейке. Она рядом.
Успеет выскочить из вагона. Или просто скажет: «Нет» – и никуда не уйдёт.
Вместо этого она покупает билет, летит на самолёте, потом едет в метро, выходит на нужной станции, вдыхает знакомый запах, видит скамейку. Новую. Пустую.
И понимает, что теперь всё по-настоящему.
2024 год
Последний час
Он сидел на полу в тёмном помещении сарая, согнувшись в три погибели, и ждал. Ждал смерти, потому что это был его последний час. Но в этот час не вся жизнь пролетела перед его взором как один миг, а только последние два года. Два года с того момента, как он познакомился с ней…
Она была тогда бедна и вульгарна: высокая, ненатуральная блондинка с пухлыми, всегда ярко накрашенными губами и круглыми голубыми глазами. Одевалась вызывающе небрежно: в короткие ситцевые, какие-то детские платьица, полушубки из искусственного меха и ботинки на тракторной подошве или старомодные туфли на шпильках. Она снимала с подругой какой-то угол за гроши, которые получала за работу стриптизёрши. Бросила школу в одиннадцатом классе, не доучившись пары месяцев до выпускных экзаменов, и едва ли не гордилась этим.
Они познакомились на дискотеке, и встреча их была напрочь лишена какой-либо романтики. Она была пьяной, а он случайно зашёл в тот дешёвый ночной клуб, разыскивая приятеля. Она не бросалась в глаза среди толпы таких же девиц вызывающей внешности, разве что своим развязным поведением. В тот вечер она стала победительницей на конкурсе вокалисток, когда вылезла на сцену и низким, с хрипотцой голосом спела песню Таниты Тикарам Twist In My Sobriety,