С закрытыми глазами, или Неповиновение. Михаэль БабельЧитать онлайн книгу.
Ведь ни одна настоящая Золушка не выдержит, чтобы не сорваться, отвечая на письма безутешных.
А со мной и того хуже. Не письмами донимал я их, а своими книгами. А это ещё хуже. Это же надо быть ненормальным в этой кэгэбэшне, чтобы читать такое! Ну, уж если только в рабочее время, да за счёт государства. Но ещё и утешать таких, как я?! Даже в утопиях Оруэлла не додумались до такого изуверства. Такое могли придумать только изощрённые чекисты.
И вот оно, утешительное письмо: «Мы отвечаем на твоё обращение к г. Президенту <…> Для твоего удобства присоединяем ответ израильской полиции по делу. Нечего нам добавить, кроме как пожелать тебе всего хорошего». Подпись Золушки. 16.11.2005.
И вот он – присоединённый ответ: «В продолжение к нашему письму (9.1.2005), сообщено нам из следственных органов иерусалимского округа, что из-за жалобы по обсуждаемому вопросу открыто следственное дело, которое, в конце концов, закрыто по причине отсутствия вины. Подпись. 2.11.2005».
А через четыре дня, в ночь перед судом, устроили погром возле моей закрытой двери!
А ещё через месяц, 8.12.2005, в мою квартиру вошли двое в полицейской форме. Дочь сказала, что я у жены в больнице. Один остался у двери, чтобы я не сбежал, второй обошёл квартиру, после этого ушли, не прикрыв двери.
Твой ход, товарищ кэгэбэ.
Глава седьмая
А я, выслушав дочь и переночевав, вернулся к Любимой, чтобы в субботу не была без семьи. Слова эти про семью – поучения сына и его жены. Возразил же я совсем другое: не хочу, чтобы выглядело, что скрываюсь в больнице. Вразумил сын: какое тебе дело, что думают.
Потом слушал Любимую: зачем приехал, зачем мучаюсь, поспал бы дома. После молитвы принёс поднос с субботней едой от больницы для членов семьи больных. На её столике уже был поднос для больных. Кушаем.
– Что с полицией? – спрашивает.
– Заберут в любую минуту, – отвечаю равнодушно специально для неё. Но это не помогает, а по-другому я не умею. В её глазах слёзы.
– Не заберут! – говорит уверенно и плачет.
– Заберут, – нежно успокаиваю её.
– Не заберут! – возражает и ищет глазами от меня поддержки.
Я согласно киваю, что не заберут.
Ночь у неё была тяжёлая, но мне дала спать, утром ей плохо, днём – слабая. Я тёр ей подушечки за пальцами на ступнях. В блаженстве закрыла глаза. Вдруг протягивает руки и показывает поднять её. Придвигаюсь к ней подвести под спину руки, она охватывает мою шею, чтобы легче было поднять, я обнимаю её, тоненькую, её голова у меня на груди, так сидим. Входят врач и сестра, я смотрю им в глаза, и они уходят. Мы долго не отпускали друг друга…
Взяли меня дома, где я ночевал после субботы у Любимой.
Вернулся с утренней молитвы, ел на ходу и собирался к Любимой. Звонок в дверь. В глазок вижу – полиция. Входят двое: мужчина и женщина. Мужчина уже бывал у меня, балагурит, что же это я не являюсь в суд,