Несколько страниц. Андрей КорольковЧитать онлайн книгу.

      О, дорога от дома к метро по утрам,

      и, естественно, наоборот – вечерами,

      что едва ли подобна небесным дарам,

      (как иконе – лицо в позолоченной раме):

      на корявом асфальте скопление вод,

      фонари – не того, и довольно опасно,

      до беды и до слёз довела бы, да вот

      а потом-то куда? Совершенно не ясно.

      Потому что никто не глядит из окна,

      ни со стен крепостных, ни с каких колоколен,

      и, всего вероятней, не будет кина:

      как ни странно, механик действительно болен;

      а давно бы пора обратиться к врачу,

      потому что не только дороги раскисли,

      но привычная ноша невнятна плечу,

      а всего интересней – дурацкие мысли.

      а дорога пуста, будто песня без слов,

      когда просто мычишь за гармонью унылой, —

      ничего от себя, лишь основы основ:

      что-то вроде «спаси, сохрани и помилуй»…

      Горбатый мостик. Обводной канал…

      С чего-то злоба дня заговорила:

      подкинула сравненье, что перила

      горбатого моста черны, как нал.

      А я совсем не разбираюсь в нале,

      поскольку тёмен, как вода в канале,

      отчасти лыс и нищ не по летам:

      я даже в Турцию ни разу не летал,

      не говоря о Лондоне, Париже.

      Я много ездил. Но гораздо ближе.

      Лишь в этих водах отражаюсь я,

      в придачу к облакам, растрёпанным, как вата.

      Плывёт какой-то водоросли прядь:

      не помню, что такое кисея,

      но и смотреть на это страшновато.

      Но то – смотреть, а ежели – нырять?

      Ныряют утки. Правда, не с моста.

      И для Москвы их тут довольно много.

      А справа, слева, поверху – дорога,

      и – бить начнут, не скажешь: красота!

      Но вот гранит ступеней – что скрижаль,

      над головой, почти что сразу, – небо.

      А, главное, я тут ни разу не был,

      хотя сто раз, наверно, проезжал.

      Сказать, что всё не так?

      Посетовать? Поныть,

      что вот опять сравнение – не в пользу?

      Что даже нимфы в Летнем встали в позу,

      чуть не порвав связующую нить:

      – Ты кто такой?

      Литейный стал прямей…

      Я по нему иду седой, усталый,

      и из-под закустившихся бровей

      высматриваю то, чего не стало,

      и по всему выходит, что – меня.

      А город что ж? Ему плюс-минус тридцать —

      плюс-минус ничего.

      Петрова