Глас вопиющего в пустыне. Короткие повести, рассказы, фантастика, публицистические и философские эссе. Любовь ГайдученкоЧитать онлайн книгу.
знаешь, что скоро финиш… Всё обостряется до предела, это как цейтнот у шахматистов – больше не поиграть, а очень хочется, гораздо больше, чем в молодости.
Глава 7
Аделаида не годилась ни в герои, ни в мученицы, это было давно понятно. Никаких «испытаний», посылаемых ей «свыше», она не выдерживала. И вся ее жизнь была как повторение одного и того же шага: она упорно наступала на одни и те же грабли, которые не менее упорно подсовывал ей её вечный оппонент Господь Бог. Он зачем-то хотел её чему-то научить посредством всяческих мучений и страданий. (Церковники в таких случаях говорят, что особо сильные мучения он посылает тем, кого больше всех любит – избранным).
Но Аделаида, честное слово, не годилась для такой неистовой любви Господа Бога!!! Все его суровые «уроки» она воспринимала так, как если бы попала в лапы маньяка-садиста.
А впрочем, все это бредни! Ну какое там ещё Сверхсущество со Сверхразумом будет заниматься какими-то букашками, все устремления которых сводятся к желанию вкусно пожрать, набить карманы баблом, плюнуть в морду соседу и в таком роде?.. Просто эти букашки обладают немерянной, прямо-таки безразмерной манией величия – возомнили о себе, что их создал добрый и всемогущий дедушка, и уж сколько тысячелетий пытается наставить их, детей своих неразумных, на путь истинный, и грозит им божественным перстом: «Не грешите! Возлюбите ближнего своего!»
А они всё грешат да грешат, и любят только себя, вот как смешно получается…
Cogito absurdum est.
И на хрена ж пожилой тетке Аделаиде копаться в своей душе в поисках этой дурацкой Истины?! И что самое глупое – и в молодости она делала то же самое, а надо было жить, а не умствовать!
Впрочем, жить-то было не с кем – вокруг была одна «мелочь пузатая», не достойная высокоумной девушки Адели. А какой-нибудь высоколобый интеллектуал, во-первых, ей не встретился, а во-вторых, может быть, ещё и счёл бы её дурой. Употребить-то он её, может, и употребил бы пару раз, а вот чтобы пригласить в спутницы жизни – это вряд ли.
В общежитии, впрочем, Аделаида была не так уж плоха: не любопытна, не навязчива, уважала чужие привычки (если кого вообще уважала!), никогда не была упрямой спорщицей, как, например, Манечка, которая обожала делать всё наперекор.
Но, несмотря на такой широкий спектр положительных качеств, не любили её, ох, не любили! И что самое главное, никто, совсем никто не захотел принять Аделаидину любовь – никому она не оказалась нужной, вот в чем убедилась Аделаида за свою не так уж и короткую, скорее, уже давно клонившуюся к закату, жизнь.
А Аделаида умела любить… И требовала того же от встречавшихся ей на жизненном пути. Ну, конечно, не словами требовала, а всем своим существом. Сама отдавалась без остатка – и требовала того же от другого. А люди так не умели… Не все же, далеко даже не все обладали такой цельностью натуры, как она.
И от дочери, видимо,