Биоген. Давид ЛандиЧитать онлайн книгу.
Ленина: бога-человека, бога-вождя, бога-защитника, бога-революционера, бога-мумии и бога-гения, оставившего после себя (в отличие от скромного Иисуса Христа) пятьдесят пять томов заповеди, которые никто никогда не читал (чтобы не сойти с ума), но многие хранили в маленьких комнатушках больших коммуналок так бережно, что сочинения дотянули до безалкогольной перестройки почти без потерь.
Многотомная «библия» Ленина занимала не одну книжную полку и сильно сужала имеющееся у жильцов пространство, но зато согревала души товарищей при советской власти. А при Горбачёве и в правление царя Бориса – топила «буржуйки» граждан, когда вместе с трескучими морозами в опустевших моногородках наступали перебои с отоплением после разорения их градообразующих предприятий, так быстро исчезавших (как фишки в казино) с карты страны, что удивленный крупье банкротства не успевал сгребать их в мусорное ведро истории, отчего история пополнялась новыми запасами фактов и артефактов президентского скудоумия и правительственного безрассудства…
Но вернемся к празднику. К спектаклю торжества! К эдакому разрушителю прозы жизни, рутины повседневности, череды будней, и однообразия лет, повторяющихся изо дня в день, из ночи в ночь, из жизни в жизнь, из смерти в смерть, из поколения в поколение…
Так как я уже был в старшей группе и наш садик готовился к празднику со всей ответственностью, мы получили домашнее задание: выучить четверостишье про дедушку Ленина и прочитать его на утреннике. После изгнания из душ российских подданных Иисуса и отмены души в принципе, его место (в сердцах) занял Ильич. И настолько прочно он там обосновался, что сначала все забыли, а потом и забили на того, кто был прежним хозяином их сердуш[54], или душсер, как вам будет угодно.
Наши люди в булочную на такси не ездят[55] и считают, что лучше иметь Творца в своем сознании, чем являть себя таковым. И дело тут не только в многолетней селекции рабов, но и в условиях климата, где если и продержишься всю осень «сухарем», то зимой, один черт, сорвешься с катушек. А как сорвешься, как расслабишься, почувствовав вкус к жизни, так сразу и затоскуешь, не отходя далеко от графина с настроениеобразующим напитком, чтобы не потерять мелодии и концепции сюжета в творческой морали бытия: «А на столе под рюмками и пеплом, едва шагнув из мысли на листок, уже росли родившиеся дети, и в каждый глаз смотрел на всех пророк»[56].
Возвращаясь к дням, предшествующим торжествам по случаю празднования дня рождения безвременно почившего вождя, когда мама пришла за Дэйвом в садик и ей сообщили об участии сына в утреннике, обязав малыша выучить несколько строк из литературно-поэтической лениниады – я пытаюсь припомнить (и мне это удается) меблировку и обстановку семейного очага. В комнате, где мы жили, стояли слева направо (по кругу квадратом): швейная машинка, маленький диванчик, письменный стол, большой диван, два кресла, торшер, журнальный столик с круглым аквариумом и рыбками, две полки
Сердуш – контаминация из слов «сердце» и «душа».
Известная фраза из кинокомедии Л. Гайдая «Бриллиантовая рука».
Отрывок из стихотворения «Поэты».