Лимба. Время не за нас. Ольга АпреликоваЧитать онлайн книгу.
замечать. Плавать Лимба любила. Но в это лето море почти не бывало спокойным, шторм за штормом, а в промежутках можно было и окунуться, попрыгать на волнах, куда там плавать, все время – борьба за живучесть. Янтариков набрала за лето целую горсточку – какая у нее горсточка, ерунда. Маленькая жестянка от монпансье – да и ту потеряла. А может, Светка стащила, гнусный чертячий щенок.
Понравилось за все лето – а может, за всю жизнь – Лимбе только в одном месте. У бабушки. Там… Там просто было спокойно. И никого. Ах да, там еще книг было много, но в основном на немецком, читать можно с электронным переводчиком, но это неудобно и переводчик часто завирается, лучше нормальные переводы в сети искать. Одна была самая волшебная, «Mare Liberum7», значит, «Свобода морей», с картами, с торговыми путями, с точечками островов, со стрелками пассатов и муссонов. Целый мир, а не книга. Но и на русском книги были, и бабушка даже на пляж разрешала их брать… Бабушка вообще все разрешала, смотрела на Лимбу молча, но так, как никто никогда на нее не смотрел, и улыбалась. Правда смотрела – с портрета на стене в старом домике в маленьком нерусском городке у моря. По вечерам, когда закрылась в домике на засов и совсем одиноко, Лимба приходила к портрету просто посидеть. Живой бабушку она помнила. Потому что бабушка была всем. Такая добрая-добрая, бесхитростная нежность, старые руки, сказки из старых книжек – бабушка растила Лимбу до школы, потом родители забрали в новый, только что выстроенный дом неподалеку, но они работали, и из школы забирала бабушка и вела к себе, в старый домик с круглыми окнами под крышей, они делали уроки, пекли кральки, учились вязать крючком, а к родителям отводила только после ужина. Если Лимба простужалась, то бабушка оставляла ее у себя, потому что раньше была детским врачом…
Как помнить человека, если он был всем миром, в котором ты живешь? А потом, в третьем классе, в марте, клеили открытки к «мамину дню», и Лимбе нужно было успеть склеить две. Успела. Подписала. А бабушка не пришла. Ой, все. Стоп. Надо о хорошем думать, а то подкорка, а если грамотно говорить, лимбическая система, устроит истерику. Сложно с ней, с лимбой. Она, может, потому и называла сама себя так, что не понимала, кто главнее, разум или эмоции, вечно устраивающие шторм? Эмоции честнее, зато ум – сильнее. Пусть штормит там, внутри черепа, чтоб никому не видно. Никому и не надо знать об этих штормах, хватит, она уже с собой намучилась. Надо быть к себе строже, не распускаться. Но повспоминать-то можно? Хоть капельку из колбочки?
Ладно, можно. Скрипучие железные качели, дорожка из красного кирпича, кусты сирени, заросли мальвы, львиного зева и венерина башмачка на одичавших клумбах и этим летом остались точно такими же, как она помнила так давно, что, казалось, клумбы и домик были не на самом деле, а в сказке. Нет. Были. Есть. Только там нельзя остаться насовсем. И то повезло, что папа разрешил там одной пожить целых две недели.
Стоп, все. А то так грустно, что колбочки со счастьем и все вместе не помогут.
Ах
«Свобода морей» – принцип права, по которому море – международная территория, и все народы свободны в его использовании.