Красная шапочка. рассказы. Аркадий МакаровЧитать онлайн книгу.
а по пьяному делу из него можно было веревки вить, что мы с матерью и делали.
В один из таких моментов, собираясь проведать свою родню, отец решил прихватить и меня – «Чтоб бабку, подлец, не забывал!» – с собой в город.
И вот мы идем с вокзала, который, к моему удивлению и разочарованию, оказался совсем без колес, а просто белый кирпичный сарай, набитый людьми, мешками, баулами и табачным дымом. Отец в буфете немного накинул за воротник, и я бежал теперь за ним, на ходу глотая закуску, которая ему полагалась после водки – сочащийся жиром блинчик, свернутый трубочкой и проложенный промасленной бумагой. Блинчик был таким, что я еще долго потом вспоминал его вкус, мясной и луковый запах, исходящий от него.
Город тогда мне показался настолько огромным и запутанным, что я боялся, как бы отец не заблудился в этих мощеных и немощеных улицах и дорогах, а то где же мы заночуем тогда?
На этот раз я приехал в Тамбов уже лет через шесть-семь с заветным адреском а кармане, уже один, уже большой, уже умеющий читать названия улиц, и заблудиться, ну, никак не должен.
Стояло тяжелое время, и меня надо было в летние каникулы как-нибудь подкормить, поправить после долгой голодной зимы.
Бегство в город было единственным спасением от раскулачивания семьи моего отца, и теперь в Тамбове жила его мать, моя бабушка, с сыном и дочерью, моими дядей и тетей. Дед умер рано, и я его совсем не помнил, говорят, мужик был хозяйственный и умный, который не вынес нищенского существования без привычных ему крестьянских забот. В Тамбове они купили маленький домик на Ленинградской улице, в тупичке зеленом и мирном. Не то, чтобы они бедствовали, но жили тихо и небогато на некоторые сбережения после продажи хозяйства и на дядину зарплату, небольшую, но стабильную. Тетина зарплата в счет не шла, так – на шило, на мыло, на женские безделушки. Да, кажется, тетя в то время уже вышла замуж и жила отдельным хозяйством, но под одной крышей, и бабушке приходилось еще выкраивать и на молодую семью…
Детская память настолько цепкая, что я шел по тому старому маршруту от самого вокзала и сразу же нашел дом моих желанных родственников. Возле дома стояла водопроводная колонка, и я, плеснув несколько раз в лицо водой, вытерся рубахой и тихо постучал в дверь.
– Ах, мой касатик! Ах, моя ласточка! – бабушка Фекла все гладила и гладила меня по голове и все подсовывала булку, густо намазанную вареньем, пока я, захлебываясь, пил сладкий «в накладку» чай.
Дядя сидел в это время напротив меня в своей вечной зеленой гимнастерке, он после войны остался служить в местном гарнизоне на какой-то незначительной должности, и все похохатывал и похохатывал, безобидно подначивая моей деревенской конфузливости и неумению прихлебывать чай из блюдца. А на столе важным генералом, сверкая орденами, пузатился и фыркал ведерный самовар. Очень уж любили мои родственники пить чай непременно из самовара, заваривая крутым кипятком черный прессованный