Русские распутья или Что быть могло, но стать не возмогло. Сергей КремлевЧитать онлайн книгу.
Мономаха нельзя не расценивать как однозначное свидетельство его государственной незаурядности. Более того, в 1094 году ему пришлось уступить и Чернигов другому двоюродному брату – Олегу Святославичу, и перейти в Переяславское княжество, пограничное со Степью и поэтому находившееся под постоянной угрозой набегов половцев.
Имеется в виду Переяславль Южный, расположенный примерно в ста километрах юго-восточнее Киева вниз по течению Днепра… Более северная и более лесистая Черниговщина, отстоящая к северу от Киева на те же сто километров, была, конечно, уделом намного лучше защищённым и спокойным. Перемещаясь же в Переяславль, Владимир оказывался в роли передового киевского заслона, которую он, надо сказать, выполнял с честью.
Увы, остальные коллеги Владимира Мономаха по управлению Русью государственной зрелости не проявили. В 1097 году на княжеском съезде в Любече – одном из старейших русских городов на Днепре, князья разделили между собой единую до этого Киевскую Русь по принципу вотчинного владения: «кождо да держить отчину свою».
Получилась этакая средневековая Белая Вежа…
В Любече собрались тогда великий киевский князь Святополк Изяславич, черниговские князья Олег и Давыд Святославичи, переяславский князь Владимир Мономах, волынский князь Давыд Игоревич и теребовльский князь Василько Ростиславович.
Собственно, съезд был собран с целями, вроде бы, объединительными – для организации совместной борьбы с половцами, постоянно опустошавшими Русь набегами. Общая договорённость на сей счёт была достигнута, однако не реализована. Зато раздел единого Киевского государства на отдельные «независимые» вотчины был чреват в перспективе общенациональной трагедией, и начатый в Любече процесс политического развала и разъединения Руси действительно привел к катастрофическим последствиям – через полтора века сотни русских городов превратились в развалины после нашествия на Русь полчищ Батыя…
Параллель между теми давними событиями и нашими днями настолько очевидна, что вряд ли на ней стоит останавливаться больше, чем уже было сделано. И так должно быть ясно, что каждый раз, когда в пределах Русских земель начинали набирать силу настроения сепаратизма, это оборачивалось для государства слабостью, делающей его лёгкой добычей соседей, а для народов, лишённых единого и компетентного руководства, – слезами, утратой достатка, горем.
Принятая на съезде в Любече удельная, вотчинная система исходила из того, что область, которой владел отец князя, считалась принадлежащей сыну. Однако княжеское потомство было, как правило, многочисленным. Если ранее все земли одного княжеского рода считались родовым владением – в принципе нераздельным, и глава рода мог «тасовать» владения между членами рода, то теперь каждый член рода получал удел (от слова «уделять») – свою долю в родовом владении. И этот процесс дробления приобретал, конечно, лавинный характер, порождая постоянные недоразумения, недовольства, ссоры, переделы…
При