Совсем короткая жизнь. Книга советского бытия. Аркадий МакаровЧитать онлайн книгу.
похлопал себя по карманам:
– Нет ничего!
– А это что? – Магога вытянул у Вани из нагрудного кармана гимнастёрки тетрадочный лист бумаги, по которому были рассыпаны неуклюжие буквы, написанные непривычной к этому занятию рукой. – Мамка писала?
– Ах-га! Дай сюда! – солдатик попытался выхватить у Магоги, дорогое ему письмо из дома, где уже не будет покоя, пока Ваня, сынок дорогой, не вернётся в родное гнездо ясным соколом.
– Дал бы я тебе в хлебальник, да весь кулак об этого махмуда размолотил! – Магога ударил кованым армейским сапогом продолжавшего бормотать священные суры душмана, который тут же повалился на бок, уткнувшись разбитым лицом в сухую горячую пыль похожую на цементный порошок, да так и остался лежать в этой цементной перхоти.
Действительно, дорога в горы, перетертая за тысячелетия людьми, верблюдами и повозками, под жгучим солнцем представляла собой унылое и тягостное зрелище, вроде шёл бесконечный верблюжий караван ещё до столпотворения языков, и сыпал из прохудившихся мешков строительный цемент, предназначенный для воздвижения Вавилонской башни.
4
Магога, забыв о тяжёлом железе автомата, помогал вязать «махмуда», предварительно размолотив кулаки о высохший под азиатским солнцем его череп, до того, что костяшки пальцев теперь запеклись почерневшими кровавыми ссадинами.
Тряхнув несколько раз кистями рук, он стал мастерить самокрутку под столь знаменитый «табачок».
Таких «мастырок» хватило бы на весь его взвод, не полеги он здесь, в той же, забившей мальчишеские рты горячей перхоти, под мрачными глинобитными дувалами брызжущего со всех сторон свинцовыми окатышами небольшого кишлака, которого, – обойди стороной, – и не висеть бы теперь юному лейтенанту, распятому на ветвистой арче, полоская на знойном ветру обрывки содранной кое-как, наспех, ещё с живого, кожи.
Но Магога об этом ещё не знал, не знал об этом и Гога, и Ваня тоже не знал. Они перекрывали отход засевших в кишлаке моджахедов, отрезая им путь в спасительные горы, где один аллах хозяин.
И по этой дороге никто не прошёл. Лишь пузырились разбухшие под солнцем мёртвые верблюды да, в длинных, по-бабьи прикрывающих колени рубахах, бородатые нечистые люди.
Но вот теперь, в залитой солнечным маревом долине, кишлак мирно молчал, и трудно было поверить, что всего с полчаса назад, там, на зелёной арче мучительно расставался с жизнью их по-мальчишески нетребовательный командир. И на далёких русских просторах в девичьем сне больно торкнется в сердце какой-нибудь выпускнице ею не зачатый ребёнок и снова канет в космическую бездну. Не порадует Русь светловолосый мальчик своим появлением, не увеличит счёт её достойных сынов…
И у Магоги могли бы быть тоже дети. И у Гоги могли быть дети. И даже у Вани мог родиться светлоглазый, русый и во всём достойный сын России. И мой племяш Олежка мог бы горячо приобнять своего сына, и разжалованный