Совсем короткая жизнь. Книга советского бытия. Аркадий МакаровЧитать онлайн книгу.
длинный в пластиковом покрытии гибкий и скользкий провод, деловито обрезал ножом один конец и передал своему другу:
– Не погань арчу! Ему танковый ствол впору будет!
Другим концом он уже умело стягивал обречённому выше колен ноги.
Магога, не выпуская из рук автомата, ловко взобрался на броню, потрогал для уверенности массивную свёрнутую набекрень башню, которую можно было бы и не трогать, башню заклинило намертво. Толстостенная, литая труба орудийного ствола в прочности сомнений не вызывала и могла выдержать не одну тонну.
Магога закинул за спину автомат, посмотрел ещё раз на искромсанного ножами лейтенанта, сложил вдвое провод, захлестнул петлю и стал прилаживать её на башенный ствол так ловко, что можно было подумать – он занимался этим по жизни всегда:
– Ну, молись своему Акбару, гад! – Магога спрыгнул на землю.
Суть всех приготовлений советского солдата сразу же дошла до пленника.
Он дико закричал, закружился на месте, пытаясь перекусить на руках вены. Но в молодом теле вены были столь прочны, что выскальзывали от укусов, оставляя на руках только надорванную зубами кожу. Глаза его от отчаяния стали выкатываться из орбит, и жёлтая пена запузырилась на окровавленных губах.
Афганец снова и снова рвал на руках кожу, переходя с крика на звериное рычанье.
Умерщвление через повешенье по законам Шариата считается самой страшной и позорной казнью для мусульманина. По исламу, душа каждого человека живёт в его крови, и если кровь не была пролита, значит, душа не может выйти из теснины правоверного тела и предстать перед Аллахом для покаяния и суда, тогда душа обречена вечно находиться в заточении и мраке ада.
Потому повешенье применяется в исключительных случаях даже для неверных, а единоверцам, приговорённым к смерти, всегда перерезают горло, выпуская вместе с кровью и душу.
10
Гога, стоявший позади обречённого воина Аллаха, сжалившись над ним, резким ударом приклада в шейные позвонки возле основания черепа, переломив их, полностью парализовал его конечности. Крики и рычанье мгновенно пресеклось, и афганец обвисшим мешком свалился на землю, и только жёлтая пена всё продолжала пузыриться и пузыриться в его последнем оскале.
– Зря ты его вырубил! Пусть бы поплясал на шнуре. А теперь что с ним делать?
– Как, что? Шея-то у него цела. Пусть покачается на башне для острастки. Давай его в петлю сунем.
– Давай!
Обвисшее тело с мотающейся в разные стороны головой не как не хотело лезть в петлю.
Снова бросив тело на землю, Магога кошкой вспрыгнул на башню, распутал провод и кинул Гоге:
– Затяни петлю на шее, а другой конец давай мне!
Гога быстро в два раза, прихватив заодно и вздёрнутую броду афганца, затянул петлю, а другой конец передал товарищу.
Магога перекинул провод через башенный ствол и, обмотав проводом свою кисть руки, другой,