Григорий Орлов. Грегор СамаровЧитать онлайн книгу.
воскликнул Пугачев. – Да, – продолжал он, гордо выпрямляясь и расправляя руки, – да, я чувствую, что это – истина; память еще не возвращается моему помутневшему рассудку, но я чувствую, как течет в моих жилах старая царская кровь, как напрягаются мои мускулы, как растет моя сила, подобно могучему дубу… Да, это я… я Петр Федорович, царь, мститель, освободитель! – Но вдруг он побледнел и его руки беспомощно опустились. – А моя Ксения? – болезненным, жалобным стоном вырвалось у него. – Что будет с моей нежной красавицей?
– С твоей Ксенией? – спросил монах. – Кто это? Что это значит?
– Батюшка, – ответил Пугачев с болью в голосе, – это самая красивая девушка на Яике. Если бы на моей голове была царская корона, я отдал бы ее за Ксению.
– К чему? – спросил монах. – Разве великий император Петр Алексеевич не подал руки безвестной девушке? Добейся престола, для которого ты рожден, и от твоей воли будет зависеть возвысить до себя Ксению и короновать ее царскою короною, как великий царь Петр Алексеевич короновал Екатерину!
– Батюшка! – воскликнул Пугачев. – Какое сияние наполняет этот мрачный каземат, в котором я уже было потерял всякую надежду!.. Моя Ксения – императрица! Право слово, нет на Руси достойнее ее главы для царского венца: блеск ее волос краше блеска золота.
– Ну, за дело! – сказал монах. – Теперь я пойду; не давай согнуться своей воле и помутиться разуму, в который теперь снова запали первые искры света.
– Вы уходите, батюшка, – испуганно спросил Пугачев, – и оставляете меня здесь?
– Положись на меня, – ответил монах, – тебе недолго ждать свободы; здесь, в этом мрачном каземате, я приветствую мстящего царя, которого вскоре встретит ликующими кликами весь русский народ. Будь спокоен, молчи и жди!
Он низко поклонился казаку и тяжело ударил по двери. Тотчас же она отворилась.
Монах взял фонарь и, еще глуше надвинув клобук, вышел из каземата; согласно приказанию коменданта, один из часовых проводил его по длинному коридору до наружных ворот, где монах сел в ожидавшую его карету и направился через понтонный мост к городу.
Пугачев остался в темноте. Часовые прислушивались к происходившему в каземате, но там ничего не было слышно; монах и в самом деле, должно быть, нашел средство смягчить упорство арестанта.
Пугачев стоял опершись о подоконник и сквозь решетку смотрел на окутанный мраком двор. Тысячи смутных образов всплывали в его уме: то он видел себя на недосягаемой высоте, то в нем снова всплывало малодушное сомнение, не было ли появление монаха лишь обманчивым сновидением и не останется ли он навеки в этой тюрьме. Затем он бросился на колени и стал усердно молить Бога и всех святых, известных ему, о своем спасении и освобождении.
Пугачеву не суждено было долго пребывать в неизвестности. Не прошло и часа после того, как от него ушел монах, когда он снова услышал скрип ключа и засова. Дверь отворилась. Пугачев увидел в передней коменданта и офицера в адъютантской форме.
Комендант