Империя. Роман об имперском Риме. Стивен СейлорЧитать онлайн книгу.
неловкостью, но уронить посох авгура – знак безусловно дурной.
Август, если и смутился, вида не подал.
– Подбери литуус, – молвил он, – и принимайся за дело, юноша, да побыстрее, чем ошпаривают спаржу!
Толпа расхохоталась, напряжение спало. Император славился простецкими метафорами, которые в устах любого другого оратора сочли бы неуклюжими.
Август откашлялся и продолжил:
– Для своих первых ауспиций я тоже выбрал птиц. Увидел двенадцать стервятников – двенадцать! Ровно столько, сколько узрел Ромул, когда закладывал город. Давайте посмотрим, что напророчат пернатые посланцы Юпитера моему племяннику.
На лице старика вновь появилась не то гримаса, не то улыбка, – Луций так и не понял.
В ожидании знамения Луций припомнил все сложности гадания по птицам. Они приводили в уныние. В ауспиции учитывался не только вид пернатых, но также их число, направление полета – летят ли все в одну сторону или в разные, молчат или галдят. Любой крик, любое движение каждой птицы толковались по-разному с учетом всех обстоятельств и времени года. Гадание по птицам гораздо скорее подвергнет ауспицию неоднозначному толкованию, чем молнии, – если птицы вообще появятся в такое ненастье.
Все ждали. Луцию стало не по себе, он тревожился за Клавдия почти как за себя самого. Для него было бы немыслимо огорчить и опозорить отца. Насколько же тяжелее бремя Клавдия, за которым стоит император?
В тот самый миг, когда Луций почти утратил терпение из-за неизвестности, Клавдий указал литуусом вдаль и воскликнул:
– Вон т-т-там! Два стервятника над Эсквилинскими воротами, они летят сюда!
И точно: в небе появились два стремительных пятнышка, но они находились так далеко, что даже превосходное зрение Луция не позволило различить породу птиц. Очевидно, у Клавдия глаз был еще острее, потому что вскоре прищурившиеся авгуры дружно согласились: да, это и правда стервятники. Птицы повернули назад к Эсквилинским воротам и принялись над ними кружить.
Затем с той же стороны, откуда прибыли первые, явились еще два стервятника, а потом два следующих, и еще один, пока над воротами не собралось семь птиц. За воротами, вне стен, находился некрополь, город мертвых, где хоронили рабов и оставляли на корм птицам тела казненных преступников. Неудивительно, что стервятники туда слетелись, но появление сразу стольких особей в такую погоду непосредственно во время гадания Клавдия оказалось событием знаменательным. Благоприятной ауспицией служил и полет их сначала к Авгураторию, а после – прочь.
Август объявил гадание завершенным. Магистр был потрясен:
– Семь стервятников! Значительно меньше, конечно, поставленного Ромулом рекорда, но на одного больше, чем увидел Рем! Есть ли здесь сомневающиеся в благоприятности ауспиции? Нет? Отлично, тогда объявляю, что в сей день Тиберий Клавдий Нерон Германик показал себя истинным авгуром, которого признали его коллеги, а главное – сам Юпитер. Мудро пользуйся, юноша, навыками и властью жреческого служения во благо Риму и с величайшим