Модный Лондон. Одежда и современный мегаполис. Кристофер БруардЧитать онлайн книгу.
обычную примерку или доставить очередную обновку[49]. В числе местных клиентов, известных расточительными привычками и новаторскими вкусами, был, в частности, грубиян лорд Бэрримор, байронический монстр, имевший возмутительное и пошлое увлечение выездкой. Под его руководством на Сэвил-роу был учрежден небольшой театр, где в 1790-х годах устраивались аристократические любительские представления, привлекавшие внимание литературной и театральной богемы, например Эдмунда Кина, актерского семейства Кембл, Ричарда Шеридана и самого Байрона. Лорд Элванли, последовав примеру Браммела в выборе жилья и манеры развлекаться, обосновался неподалеку, на Парк-стрит (за углом Честерфилд-стрит). Изысканные вечеринки Элванли особенно славились великолепными абрикосовыми пирогами. Непосредственный преемник Браммела, граф д’Орсе, также приходил в этот район Сент-Джеймса пополнять свой гардероб. Его портной Крид располагался по адресу Кондуит-стрит, 33, и вместе с Джорджем Стултцем, основавшим дело на Клиффорд-стрит в 1809 году, они укрепили репутацию этого района как Мекки щеголей.
Такое сосредоточение законодателей мод было губительным для мест, за которыми ранее уже закрепилась слава территории модного потребления, и оно демонстрирует, как представления о моде разнились, шла ли речь о причудах непостоянного бонтона или об «официальном» понимании, скованном поступью развития мегаполиса. К примеру, улица Сент-Джеймс с ее сверхреспектабельными клубами и благородными поставщиками традиционной мужской провизии к концу XVIII века стала более тесно ассоциироваться со старой гвардией как в отношении политики, так и в отношении моды. После того как Чарльз Фокс, Принц Регент и Бо Браммел перенесли свои покупательские привязанности на север от Пиккадилли, книги заказов торговцев Сент-Джеймс-стрит, например шляпника Джеймса Локка, стали заполняться за счет более реакционной клиентуры; ирония заключается в том, что выживание подобных фирм обеспечили внешне консервативные правила одеваться, установленные Браммелом[50]. Определения того, что должно стать модным, возникали в результате непримиримого противостояния между критериями, установленными традиционными охранителями социальной и политической власти – правящей элитой, – и заявлениями более молодого городского поколения, пренебрегающего авторитетами и самовластно утверждающего свой взгляд на моду. Тем не менее уже в 1821 году журналист Пирс Иган, составляя яркий портрет модного сообщества столицы для «Жизни в Лондоне», очевидным образом пренебрегает симпатиями той или иной части потребителей, вдохновляясь щедротами розничного сектора, меняющейся структурой строений, пространств и населения и растущей славой богатого ресурсами Вест-Энда в той же мере, в какой и предписаниями любого из диктаторов вкуса. Знаменитый текст Игана, в котором фигурируют энергичные герои Джерри Хоторн и Том Коринфянин, в самом деле на свой разбитной манер прославляет новое многообразие Лондона. Он сочетал в
Портные Сэвил-роу продолжали сопротивляться печатной рекламе в течение XIX и XX вв. Агрессивный маркетинг стал больше ассоциироваться с производителями готового платья, и его старались избежать любой ценой.
Walker R. The Savile Row Story. London: Prion, 1988. P. 22.