Эротические рассказы

Идеология и филология. Т. 3. Дело Константина Азадовского. Документальное исследование. Петр ДружининЧитать онлайн книгу.

Идеология и филология. Т. 3. Дело Константина Азадовского. Документальное исследование - Петр Дружинин


Скачать книгу
точка зрения и справедлива, то лишь в сравнении с 1930-ми годами (что, честно говоря, похвала сомнительная). Но безусловно, что сегодня мы можем воочию наблюдать формирование quasi-истории, которая уже преобладает над реальной действительностью исторических процессов 1970–1980-х годов.

      Эта книга, посвященная уголовному преследованию известного филолога и переводчика Константина Азадовского, открывает перед нами механизм системы подавления интеллигенции, слаженно и безотказно функционировавшей в Советском Союзе на закате социалистического строя. То обстоятельство, что арестованный не принадлежал к так называемым диссидентам, а был талантливым и многообещающим ученым, представляется особенно важным, потому что история его преследования – это ни в коем случае не история ареста и осуждения очередного «политического». Это история единоборства советской государственной системы с отдельным человеком, деятелем гуманитарной науки, филологом-германистом и переводчиком. Вокруг этой драмы со временем появилось столь много участников как со стороны государственной машины, так и со стороны интеллигенции, что из персонального дела оно переросло в показательный процесс, наглядно иллюстрирующий эту «благоприятную» эпоху в целом.

      Противостояние государства и интеллигенции имеет у нас давние традиции. Будучи пятым колесом, с неумолкающим скрипом своего особого мнения, мыслящая и творческая интеллигенция добавляла в общественные процессы ХХ столетия свою узнаваемую ноту, вносившую диссонанс в громогласный хор строителей социализма. Власть считала эту ноту фальшью, интеллигенция – голосом совести. Однако сама ситуация, когда некто «шагает левой», была неприемлема для тоталитарного режима. И потому с вольнодумцами успешно справлялись.

      Долгие годы использовался универсальный и действенный метод, когда одну часть интеллектуальной элиты удавалось купить, другую – запугать. Подкуп мог быть различным – от возможности занимать определенные посты до орденов и дач; запугивание тоже имело свои градации – от проработок на собраниях до арестов и судебных процессов с последующей отправкой в лагерь. Так сохранялось зыбкое равновесие. Однако у интеллигенции есть еще одна особенность: всегда сохраняется какая-то группа, которую нельзя ни купить, ни запугать. Эффект от таких людей, которых во все времена было очень немного, подобен щепотке дрожжей и способен привести в движение политически лояльные слои общества. С такими выскочками у нас справлялись без реверансов, одновременно напоминая и всей интеллигенции, чтобы она не слишком кичилась своей миссией «мозга нации», потому что «на деле это не мозг, а говно» (В.И. Ленин).

      Хрущевская оттепель, выпустившая, как джинна из бутылки, вирус свободомыслия, сильно поколебала этот «общественный договор». И поколение шестидесятников, которое не прошло через унизительный смертельный страх, когда арестовывают кого-то по соседству, оказалось заметно смелее поколения своих родителей. Все большее число образованных и способных людей помышляли о свободе творчества. Подобные разговоры и разговорчики о гражданских свободах в «буржуазном духе» неминуемо начинали представлять опасность для государства.

      Чтобы очистить страну от буржуазной пропаганды, в 1967 году было основано Пятое управление КГБ СССР, которое занималось «идеологическими диверсантами». Оно и держало прогрессивных интеллигентов и выросших из их среды диссидентов в узде, периодически отправляя в тюрьмы и лагеря по таким статьям, как 70 (антисоветская агитация и пропаганда) или 190-1 (распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй).

      При этом установились и негласные «правила игры», которые действовали в советском обществе 1970–1980-х годов. Они гарантировали, что неучастие в диссидентской деятельности (а тем более сотрудничество с органами госбезопасности) есть верное средство свободного существования гуманитарного ученого в СССР.

      История Азадовского показывает, что и это негласное правило было неправдой: повиновение свободомыслящего интеллигента системе не превращало его автоматически в частицу этой системы. «Инакомыслящий», хотя бы и пытающийся приспособиться, рано или поздно обнаруживал себя словами или поступками, диктуемыми не линией руководства, но голосом совести или требованиями чести. А наличие армии осведомителей способствовало раскрытию и ликвидации чуждых элементов.

      «Коммунистические формации, – заметил в свое время Яков Гордин, – всегда обладали биологическим чутьем на чужака, носителя иной политической, нравственной, литературной – какой угодно! – культуры. Даже если внешне он вел себя лояльно». Именно об одном из таких «чужаков», жизнь которого была растоптана системой, эта книга.

      Константин Маркович Азадовский был гуманитарием, свободомыслящим человеком, который сформировался в 1960-е годы. Но когда времена оттепели сменились временем застоя, он так и не сумел спрятаться в панцирь.

      Как и многие шестидесятники, близкие к неофициальной культуре, Азадовский не был в восторге от реалий советского строя. Однако то, что он в 1980 году вместе со своей будущей женой был арестован, демонстративно присоединяло его к людям иных политических взглядов. Ведь он занимался не политикой, а научной


Скачать книгу
Яндекс.Метрика