Молодость Мазепы. Михайло СтарицькийЧитать онлайн книгу.
похвалами и пророчествами торговца и видом роскошного ожерелья, гетманша стояла неподвижно перед зеркалом; чуждая бедствий и страданий родины и великих забот своего мужа, она не могла оторвать восхищенного взгляда от своего изображения. В ее легкомысленной головке носились, словно мотыльки, обрывки каких-то легких и радостных мыслей. Непобедимый женской красотой Богун… гонцы из Варшавы… прелестный Самойлович… Послы от иноземных держав. Ах, если б они увидели ее в этом ожерельи… только на час… на миг! Она отступала от зеркала и снова приближалась к нему…
– Но если ясновельможная гетманша не решается взять сама этого «намыста», – продолжал услужливый торговец, – то пусть попросит сюда его ясную мосць пана гетмана; он, наверное, пожелает украсить этим ожерельем ясновельможную пани гетманову.
– Что ж, Саня, и в самом деле, прикажи попросить сюда пана гетмана, – повернулась от зеркала гетманша. – Пусть посмотрит, может, ему «сподобаеться» здесь что-нибудь.
Между тем, в это время, когда гетманша упивалась льстивой болтовней и роскошными товарами торговца, на половине гетмана происходила следующая сцена.
В большом сумрачном кабинете, принадлежавшем прежде старосте Конецпольскому, а потом переделанном для гетмана Богдана Хмельницкого, сидели друг против друга два собеседника. Судя по одежде одного из них, он принадлежал к знатнейшим мусульманским рыцарям. На нем был роскошный парчовый кафтан, опоясанный широким шалевым поясом, за поясом торчали дорогие, усыпанные бирюзой и смарагдами пистолеты, кривая, золоченая дамасской стали сабля висела у левого бока. Поверх кафтана накинут был красный «едвабный», затканный серебряными нитями халат; голову рыцаря покрывала белоснежная чалма, с таким же пером, прикрепленным спереди крупным бриллиантом. Этот белый головной убор выдавал еще резче оливковую смуглость характерно красивого молодого лица, обрамленного черной, волнистой бородой; черные же широкие брови лежали двумя ровными, прямыми линиями на прекрасно очерченном лбу, из-под них в узкой, миндалевидной оправе сверкали, меняясь часто в выражении и блеске, быстрые, темные на совершенно синих белках зрачки; в глазах вообще светилась юркость, хитрость и отважный задор. Когда татарин говорил, то обнаруживал два ряда широких, белых зубов, и тогда лицо его принимало хищное выражение.
Собеседник его, славный гетман Петро Дорошенко, был одет сравнительно очень просто; только дорогое оружие, украшавшее его одежду, указывало на его высокий сан. Он был высокого роста, более худощав, чем дороден, и красиво, мужественно сложен. Во всей его наружности было что-то смелое, орлиное, без малейшей примеси хитрости и лукавства. Черты его смуглого лица были резки и типичны, но вместе с тем составляли прекрасную гармонию. Тонкие черные брови его сходились над переносицей смелым взмахом; большие, овальные, темно-карие глаза горели воодушевлением и отвагой, а вместе с тем и теплились такой искренностью, что сразу приковывали доверием к себе всякого; видно было, что под этим высоким открытым лбом должны