«Мой лучший друг товарищ Сталин». Эдвард РадзинскийЧитать онлайн книгу.
нам, Фудзи?
Я подыграл и произнес «благородную речь»:
– Опубликовать письмо. Сделать заявление, которое будет приветствовать вся прогрессивная Европа. Заявить, что если мир притерпелся ко лжи, бесчеловечности и жестокости Гитлера, то мы, партия большевиков, решительно отвергаем.
Коба был доволен, он мог выглядеть мудрым.
– Фудзи благороден до меньшевистской глупости! Зря тебя не расстрелял Николай. Ну, а что скажешь ты, Вячеслав?
Лицо Молотова осталось бесстрастным.
– Я думаю, ты прав, Коба.
Коба засмеялся.
– Итак, мы соберем Политбюро, и ты, Вячеслав, скажешь следующее: «Нужен ли нам Гитлер, бросившийся на нас, или… – Остановился, пососал погасшую трубку. – Или… или нас больше устраивает Гитлер, разрушающий капиталистическую Европу? Ответ наших товарищей, думаю, понятен». После этого ты спросишь: «Но как заставить Гитлера сделать то, что нам нужно?» Здесь помолчишь и потом проговоришь: «Ответ тоже понятен: заключить с ним пакт о ненападении!» Ты прочтешь удивление на лицах, какое сейчас видишь на глупом лице Фудзи, и пояснишь: «Да, это трудный шаг. Но другого выхода нам не оставили Франция и Англия. Мы чисты перед миром. Не мы заключали Мюнхен. Напротив, мы предлагали англичанам и французам военный союз, много раз и безуспешно!»
Бедный Молотов! Теперь он побледнел. Он должен был предложить Политбюро мирный пакт с уничтожившим немецкую компартию антисемитом Гитлером.
Коба с усмешкой закончил:
– Это и будет твоей истинной коронационной речью, Молотошвили! Как говорят товарищи американцы, ты у нас нынче «большой Босс». Глава правительства и народный комиссар по иностранным делам. Чтобы все понимали, как важны для нас иностранные дела. Конечно, хорошо бы строго спросить с мудака Литвинова, просравшего Мюнхен и убеждавшего нас в возможности союза с западными демократиями. Но мы этого делать не будем… пока. Он нам еще понадобится.
Коба, как всегда, смотрел вперед. Очень далеко смотрел. В непроглядную для нас тьму.
– Так что же, Иосиф, союз с… немцами? – Не желая упоминать Гитлера, спросил Молотов.
Вместо ответа Коба обратился… ко мне.
– Ответь ты, Фудзи. Ты у нас смелый. Да и терять тебе нечего. Николай не сумел, но Лаврентий тебя точно расстреляет.
Ему нравилось видеть, как я пугаюсь и прихожу в бешенство от своего страха.
Я продолжил подыгрывать:
– Но как же… народ, Коба? Армия? Коминтерн? После того как мы годами вдалбливали людям, какое чудовище Гитлер, после антисемитских погромов в Берлине… Мы – интернационалисты…
Я дал ему возможность лихо ответить.
– Наш народ, – улыбнулся Коба, – с пониманием относится к решениям своего Политбюро. А все непонятливые, и даже те, кто мог бы ими стать, они… далече! Мне сегодня Лаврентий рассказал поучительный анекдот. Идет первомайская демонстрация. И товарищ Сталин приказывает: