Проблемы международной пролетарской революции. Основные вопросы пролетарской революции. Лев ТроцкийЧитать онлайн книгу.
столетия не позаботились подготовить – путем революционного террора – демократические условия для смягчения нравов нашей революции. Этическому мандарину Каутскому следовало бы учесть это обстоятельство и обвинять наших предков, а не нас.
Каутский как бы делает, впрочем, небольшую уступку в этом направлении. «Правда, – говорит он, – ни один проницательный человек не может сомневаться в том, что военную монархию, как немецкая, австрийская, русская, можно опрокинуть только при помощи насильственных средств. Но всегда думали при этом (кто?) меньше о кровавом применении оружия, больше о свойственном пролетариату средстве рабочего движения – о массовой стачке… Но что значительная часть пролетариата, оказавшись у власти, снова, как в конце XVIII столетия, даст выражение своей ярости и мести в пролитии крови – этого нельзя было ожидать. Это значило бы опрокинуть все развитие на голову» (стр. 101).
Понадобились, как видим, война и ряд революций, чтобы позволить, как следует, заглянуть в головы некоторых ученейших теоретиков и узнать, что там собственно делается. Оказывается, Каутский не думал, что Романова[62] или Гогенцоллерна[63] можно устранить путем разговоров, но в то же время он серьезно воображал, что военную монархию можно опрокинуть всеобщей стачкой, т.-е. пассивной манифестацией скрещенных рук. Несмотря на русский опыт 1905 г. и мировую дискуссию по этому вопросу, Каутский сохранил, оказывается, анархо-реформистский взгляд на всеобщую стачку. Мы могли бы ему указать, что на страницах его собственного журнала «Neue Zeit» разъяснялось лет 12 тому назад, что всеобщая стачка – только мобилизация пролетариата и противопоставление его враждебной ему государственной власти, но что сама по себе стачка не может дать разрешения задачи, ибо скорее исчерпает силы пролетариата, чем его врагов, а это днем раньше или позже вынудит рабочих вернуться к станкам. Всеобщая стачка может получить решающее значение, лишь как предпосылка столкновения пролетариата с вооруженными силами противной стороны, т.-е. открытого революционного восстания рабочих. Только сломив волю противостоящей ему армии, революционный класс может разрешить проблему власти, основную задачу всякой революции. Всеобщая стачка приводит к мобилизации сил обеих сторон и дает первую серьезную проверку силы сопротивления контрреволюции, но только в дальнейшем развитии борьбы, после перехода на путь вооруженного восстания, можно определить ту кровавую цену, какую революционный класс должен заплатить за власть. Но что платить придется именно кровью, что в борьбе за завоевание власти и за ее обеспечение пролетариату придется не только умирать, но и убивать, – в этом не сомневался ни один серьезный революционер. Заявлять, что факт жесточайшей борьбы пролетариата с буржуазией, не на жизнь, а на смерть, «опрокидывает на голову все развитие», означает только, что головы некоторых почтенных идеологов представляют собою camera obscura, темную камеру, в которой предметы отражаются ногами вверх.
Но и в отношении более передовых и культурных стран, с продолжительными демократическими
Романов – Николай II. Романов был последним русским царем. Февральская революция низложила его (в марте 1917 г.) с престола, Октябрьская – окончательно расправилась с домом Романовых. Расстрелян в июле 1918 года в городе Екатеринбурге по постановлению Уральского областного исполкома. Царствование Николая II ознаменовалось глубокой реакцией, жесточайшими преследованиями революционных организаций, массовыми расстрелами и убийствами. Давка на Ходынском поле во время коронации в 1895 году, унесшая несколько тысяч жизней, кровавое воскресенье (9-е января), кровавое усмирение революционного движения в 1906 – 1907 годах, еврейские погромы этого же периода, расстрелы ленских рабочих в 1912 г. – вполне оправдывают прозвище, которое он получил в народных массах: Николай кровавый, Николай-вешатель.
Гогенцоллерн. – Автор имеет в виду германского императора Вильгельма II, сметенного с престола ноябрьской революцией 1918 г. Династия Гогенцоллернов царствовала в Пруссии в течение ряда веков и стала во главе всей Германской империи в 1871 г.