Между империализмом и революцией. Лев ТроцкийЧитать онлайн книгу.
Вслед за ними прибыл туда отягощенный годами и мудростью Каутский. Все они, подобно древним апостолам, беседовали на языках, которых не знали, имели видения, которые потом описали в статьях и в книгах; Каутский на обратном пути от Тифлиса до Вены непрерывно пел псалом: «Ныне отпущаеши раба твоего, владыко… яко видеста очи мои спасение твое»…
Не успели, однако, пилигримы принести своей пастве благую весть, как совершилось ужасное: без всякого повода Советская Россия бросила на мирную нейтральную демократическую Грузию свою армию и беспощадно раздавила социал-демократическую республику, пользовавшуюся полной и неограниченной любовью народных масс. Причину этого беспримерного злодеяния надо искать в империализме и бонапартизме Советской власти и, в частности, в ее зависти к демократическим успехам грузинских меньшевиков. На этом миф, собственно, кончается. Дальше идут уже апокалиптические пророчества о том, как неизбежно падут большевики, и как меньшевики воссияют во всей славе своей.
Обоснованию мифа посвящена благочестивая книжка Каутского[16]. На мифе равно основаны и резолюция II Интернационала о Грузии, и статьи «Times'а»[17], и речи Вандервельде, и, несомненно, симпатии бельгийской королевы и писания Эрве – Мергейма. Если на эту тему не издано еще папской энциклики, то только по причине несвоевременной смерти Бенедикта XV. Будем надеяться, что его преемник восполнит пробел.
Мы должны, однако, заявить, что если миф о Грузии, подобно многим другим, не лишен поэтических достоинств, то, подобно всем мифам, он расходится с действительностью. Точнее говоря, грузинский миф есть сплошная ложь, в которой повинно не народное творчество, а машинное производство капиталистической печати. Ложь и только ложь лежит в основе бешеной антисоветской агитации, в которой лидеры II Интернационала играют первую скрипку. И шаг за шагом мы это покажем.
Мистер Гендерсон узнал впервые о существовании Грузии от мистрис Сноуден, а мистрис Сноуден познакомилась с деятельностью Жордания и Церетели во время своей образовательной поездки в Батум и Тифлис. Что касается нас, то мы знали этих господ раньше, и притом не как владык независимой демократической Грузии, о которой они сами никогда и не помышляли, а как русских политиков Петербурга и Москвы. Чхеидзе[18] стал во главе Петербургского Совета, а затем и Центрального Исполнительного Комитета Советов в эпоху Керенского, когда в Советах господствовали эсеры и меньшевики. Церетели был министром правительства Керенского и идейным вдохновителем соглашательской политики[19]. Чхеидзе вместе с Даном и другими служил посредником между меньшевистским Советом и коалиционным правительством. Гегечкори[20] и Чхенкели[21] выполняли ответственнейшие поручения Временного Правительства: Чхенкели был его полномочным комиссаром для Закавказья. Позиция меньшевиков в основе своей была такова: революция должна сохранить свой буржуазный
Georgren. Eine sozialdemokratische Bauernrepublik, Wien 1921. «Я не видел ничего, – рассказывает сам Каутский, – кроме того, что можно видеть из вагона или в Тифлисе. К этому присоединилось еще мое незнание грузинского и русского языков». Дальше он же сообщает: «Коммунисты избегали меня». Надо бы еще добавить, что гостеприимные меньшевики обманывали почетного гостя на каждом шагу, чему он, с своей стороны, охотно шел навстречу. Результатом сочетания этих счастливых условий и явилась книжка, представляющая достойное теоретическое увенчание международной кампании против Советской России.
Таймс (The Times) – основана в 1788 году. Одна из самых старых газет Англии с ярко выраженным империалистическим характером. Имеет большое влияние на внутреннюю и внешнюю политику правительства и, поэтому, распространяется по всему земному шару.
Чхеидзе – старый работник с.-д. на Кавказе, почти с самого начала раскола примкнул к меньшевикам. Чхеидзе был членом III и IV Государственных Дум. В последней он выдвинулся, как лидер меньшевистской «семерки» и постоянный оратор левой оппозиции. В годы войны Чхеидзе занимал каутскианскую позицию. После Февраля он стал играть крупнейшую политическую роль, в качестве председателя Петроградского Совета, возглавляя в то же время, вместе с Церетели, Даном и Либером, так называемых революционных оборонцев. Характеристика Чхеидзе этой эпохи чрезвычайно метко дана Милюковым в его «Истории русской революции»:
«Этот „революционер поневоле“ давно уже носил в душе испуг перед революцией и, в отличие от многих, прикрывал его условными фразами революционного шаблона лишь постольку, поскольку это безусловно требовалось его положением» (т. I, вып. III, стр. 38).
Ныне Чхеидзе в эмиграции ведет агитацию против советского режима в Грузии.
Каутский путает и перевирает даже там, где это не вызывается его высокой целью: так, он рассказывает, будто Чхеидзе и Церетели стояли во главе Петербургского Совета в 1905 г. На самом деле никто в тот период не слыхал в Петербурге их имени.
Гегечкори – видный меньшевик, член III Государственной Думы от Кутаисской губ. и один из лидеров меньшевистской думской фракции. Во время войны социал-патриот. После Февральской революции сторонник коалиции с буржуазией. Октябрьская Революция бросила его в стан контрреволюции. В конце 1918 года он становится во главе Кавказской рады, объявившей независимость Кавказа. В дальнейшем – министр иностранных дел грузинской республики и покорный слуга Антанты. После советского переворота в Грузии в 1921 году эмигрировал за границу.
Чхенкели – проделал ту же эволюцию, что и Гегечкори. Депутат IV Государственной Думы. При Временном Правительстве – полномочный комиссар Закавказья. После Октября – министр в грузинском кабинете Жорданиа.