Саломея, или Приключения, почерпнутые из моря житейского. Александр ВельтманЧитать онлайн книгу.
это все равно-с лучше переплести, когда поизорвутся.
– Хорошо; или нет… Впрочем, пожалуй.
Книгопродавец понял, с кем имел дело. Он навязал огромную кипу московского литературного хламу, подкрасил несколькими романами и повестями известных писателей, составил счет на двести пятьдесят рублей; взял деньги, низко поклонился доверчивому покупщику и сам вынес книги в коляску.
Михайло Памфилович заехал еще во французский магазин, купил несколько изданий illustr?s с политипажами[40], и потом помчался в «Европу».
– Здесь стоит господин К…?
– Извольте посмотреть, на доске записано.
– А! в третьем нумере; где третий нумер?
– Извольте идти наверх: там покажут.
Михайло Памфилович, входя на лестницу, снял шляпу, поправил гребеночкой волоса, отыскал сам третий номер, потому что в коридоре никого не случилось. Дверь ее заперта; вошел в переднюю – никого нет; но в комнате кто-то распевает.
Михайло Памфилович приотворил легонько двери и вздрогнул, когда раздалось:
– Кто там?
Раскинувшись с ногами на диване, лежал довольно еще молодой человек, с истощенным уже лицом, с впалыми глазами, но в которых блистал огонь. Венгерка нараспашку, руки по карманам широких шаровар.
– Извините, – проговорил Михайло Памфилович, сделав современный реверанс головой вперед и поправляя очки, – в передней никого нет… и я не мог предупредить карточкой… Узнав, что вы посетили Москву, я, как почитатель вашего таланта…
– Покорнейше прошу! – сказал Дмитрицкий, окинув быстрым взглядом Михаила Памфиловича. – С кем имею честь говорить?
– Я так люблю русскую литературу, – отвечал Михайло Памфилович, подавая карточку, – я наслаждался чтением ваших сочинений и не мог отказать себе в желании видеть известнейшего нашего литератора.
«О-го! я сочинитель! прекрасно! Я думал поискать со свечой такого знакомца, а он сам явился: Михайло Памфилович Лычков», – подумал Дмитрицкий, прочитав визитную карточку.
– Очень рад познакомиться, сказал он вслух, – вы мне делаете много чести.
– Помилуйте, я так уважаю гениальность.
– Вероятно, и сами сочиняете? Кажется, я что-то читал…
– Ах, нет, я еще совсем неизвестен на этом поприще…
– Вы постоянный московский житель?
– Постоянный.
«Ну, о чем же мне еще с ним говорить?» – подумал Дмитрицкий, смотря на Михаила Памфиловича, который почтительно устремил на него свои очки и ожидал нового вопроса»
– Москва – бесподобный город!
– Вам понравилась? Но как вы ее находите в сравнении с Петербургом?
– О, я нахожу, что Москва гораздо обширнее… Вы имеете здесь собственный дом?
– Как же-с, мой батюшка имеет свой собственный.
– Чем же вас потчевать?… Эй, кто тут? Что-нибудь закусить да бутылку шампанского!.. да сыру! Ведь я сказал, чтоб кто-нибудь здесь дежурил! Представьте себе, я здесь один-одинехонек, даже человека нет со мной.
– Вероятно, приехали в дилижансе? Человек – совершенно лишнее.
– О,
Политипаж – старинное название гравюры на дереве, отпечатанной в книге.