Дело о лысой гимнастке. Валерия ЛеманЧитать онлайн книгу.
услышь! Ну, что слышишь?..
Какое-то время я что есть сил тер свои несчастные уши – мне казалось, стоит потереть их как следует, и я услышу то, что слышит моя бабушка. Но она строго ухватила меня за руки, с силой отвела их в стороны. Ее чуть сузившиеся глаза смотрели на меня с мягким укором.
– Не три свои уши, дурачок! Слышать нужно сердцем. А где находится твое мудрое сердце?
Я опустил голову, взглянув на собственную грудь, и в то же мгновение передо мной вдруг появилось сердце – то, что царило на одном из полотен Сониной выставки – «без прикрас». Кроваво‑красное, склизкое, окутанное сетью многочисленных, слегка подергивающихся сосудов, оно дышало и ритмично содрогалось: тук-тук, тук-тук, тук-тук…
– Ну что, теперь-то ты слышишь, что говорит тебе твое собственное сердце? Ты слышишь?
Это был уже голос не бабы Вари, а самой лучшей девушки на свете – моей дорогой и единственной Сони, которая сидела передо мной, скрестив руки на груди, улыбаясь немного таинственно и загадочно.
– Это то, о чем я тебе говорила: сердце без прикрас, настоящее, живое, кровавое. Послушай, о чем расскажет тебе мое…
И она без малейшей паузы, запросто, как помаду из сумки, извлекла из своей груди сердце – точно такое же, как мое, только бьющееся чуть быстрее и взволнованнее, словно торопясь рассказать свою историю.
Мне стало не по себе – слишком много крови, слишком много грубой анатомии без тени романтики. Я отвернулся.
– Знаешь, моя дорогая Соня, я почему-то уверен, что неплохо слышу тебя и без этого куска мяса. Ты – красивая, уверенная в себе, в своей красоте и художественном таланте. Именно поэтому сейчас ты легко отмахиваешься от меня – у тебя ведь много поклонников. Но когда ты чуть-чуть постареешь, когда появятся первые морщинки на лице – вот тогда ты вспомнишь обо мне. Или лучше сказать, что ты УСЛЫШИШЬ меня своим сердцем?..
И я многозначительно посмотрел на нее.
Красавица Соня смотрела на меня, гневно дыша. Она уставилась на меня своими синими глазами, точно хотела пронзить взглядом.
– Посмотрим, кто кого будет слышать, – проговорила она, небрежно отшвырнув свое сердце в сторону, как абсолютно ненужную вещь. – И не вздумай мне звонить, слышишь? Не вздумай!
Быть иль не быть?
Вот в чем вопрос…
Именно в тот момент я вдруг услышал эти классические строчки, произнесенные кем-то чуть в отдалении, тут же припомнив и свою заветную мечту: сыграть роль Гамлета. Минимум декораций и костюмов, игра голосом, интонациями, сдержанными жестами и мимикой.
Да здравствует поспешность!
Как часто нас спасала слепота,
Где дальновидность только подводила!
Есть, стало быть, на свете божество,
Устраивающее наши судьбы
По-своему…[1]
Я с упоением выступал перед пустым зрительным залом. Мне было абсолютно все равно, я не ждал аплодисментов – в тот момент я был принцем датским, несчастным парнем, преданным всем миром, одиноким и непонятым, нелюбимым и ненужным, бесконечно задающим
У. Шекспир, «Гамлет», пер. Б. Пастернака.