Жизнь за трицератопса (сборник). Кир БулычевЧитать онлайн книгу.
к Маргарите кинулись мужчины разного возраста и под предлогом спасения дамы от психического расстройства стали хватать ее руками и гоготать. Но на помощь невестке прорвалась Ксения, кое-как прикрытая комбинацией и чулками. Ксения подхватила одной рукой ревущего Максимку, второй потянула за собой трясущуюся Маргариту и потащила их домой.
Они бежали, не останавливаясь, до самого дома, а когда вбежали во двор, Ксения подобрала из пыли половинку кирпича и метнула ее в окно Минца.
Окно – вдребезги!
Минц высунулся в окно, но ничего не увидел, потому что пострадавшие Удаловы уже скрылись внутри дома.
Анна Леонидовна выставила свою кандидатуру в Государственную думу. Одевается она разнообразно, сдержанно, но необычно. Лишайники не оставляют ее лаской и любовью.
Вирусы не отстирываются
У профессора Минца было своеобразное чувство юмора.
В прошлом году оно спасло Землю от страшной опасности, хотя с таким же успехом могло ее погубить.
Началось это невинно, на стадионе.
С недавнего времени Минц и его друг Корнелий Удалов зачастили на футбол. Начали болеть за команду «Речник» и сами посмеивались над своим увлечением, называя его старческой причудой.
Ксения эти походы не одобряла. Несмотря на солидный возраст, она продолжала ревновать Корнелия. К тому же рыбалка и грибная охота приносили дому прибыль, а стадион – разорение.
– Мы с тобой теперь на хозрасчете, – объяснила она свою позицию мужу. – Будем жить по замкнутому циклу. Что съел – возврати в хозяйство!
Удалов был поражен такой житейской хваткой Ксении и скромно предложил:
– Давай тогда туалет на дачу перевезем.
– Зачем? – не поняла Ксения.
– Ну не горшки же полные на автобусе возить! Если приспичило – едем на дачу.
Развить свою мысль он не успел, потому что ему пришлось, прихрамывая от радикулита, бежать прочь из дома от скалки. Впрочем, и это входило в интересы хитроумного Удалова. Он попросил политического убежища в квартире Льва Христофоровича, откуда они потом вместе отправились на стадион.
Именно там на профессора Минца, гениального изобретателя и без пяти минут лауреата Нобелевской премии, снизошло озарение.
Озарение было вызвано опустившимся на стадион туманом, который плавал над полем так, что некоторые игроки бегали по пояс в белой гуще, а от других вообще были видны только ноги.
– Куда ж он бьет? – кричал Удалов. – Куда же он бьет, если ворот не видно?
– Так и вратарь его не видит, – ответил разумный Саша Трубин, сидевший рядом с Корнелием. – Они равны. Но на уровне анекдота.
И тут Минц воскликнул:
– Вот так и поступим! То-то будет смешно!
Закричал он громко, но не то, что принято кричать на стадионе. Туда приходят смотреть и просто кричать, а не выступать.
Однако ругаться на Минца никто не стал, люди сидели свои, из тех, что приходят на стадион и в солнце, и в непогоду. Мест на «Речнике» было всего две тысячи,