Коломба. Жан АнуйЧитать онлайн книгу.
перед ней. Да, Наша Дорогая Мадам! Хорошо, Наша Дорогая Мадам! Само собой разумеется, Дорогая Мадам! (Бросив трусливый взгляд на запертые двери, внезапно кричит). Дерьмо – Наша Дорогая Мадам! Когда, когда же, скажите, мсье Жюльен, когда я крикну ей это в лицо?
Жюльен (подымает голову, смотрит на него). Когда захочешь, Ласюрет, ты человек свободный.
Ласюрет. Вы так говорите потому, что вы ее отпрыск. Конечно, родному сыну легко. А раз ты служишь, держи рот на запоре. Да покрепче! Хорошо, Дорогая Мадам! – вот что отвечает служащий. А улыбка, главное – не забыть улыбнуться! И подпустить чуть-чуть восхищения и благодарности. Говорить: «Дорогая Мадам» – это еще не все, надо говорить с полным убеждением, старуха этим дорожит. И потрудитесь к тому же нас обожать. Иной раз, когда Нашей Дорогой Мадам почудится, что я не сразу уловил ее мысль, как она поступает? Швыряет мне в лицо какую-нибудь вазу. Не дорогую, конечно, она не дура! Так, вазочку попроще, но уж не промахнется, будьте уверены. «Ласюрет, вы осел». Я уклоняюсь от вазочки – уже приучен, – но внимание, внимание, смотри в оба! Улыбаться не перестаю. Какая милая шутка, Наша Дорогая Мадам. Темперамент у нашей хозяйки, доложу вам! Ничего не попишешь, гений! Ах, мсье Жюльен, как же ею восхищаются, как же все ею, вашей момочкой, восхищаются. Сильнее уж некуда. Мы задыхаемся от гордости – такая честь служить и кому? Самой Диве. И не за наши же сто пятьдесят франков в месяц, о нет, нет! Как это низко! А из одного преклонения у нее работаешь. Она это любит.
Жюльен. Почему же тогда ты не уходишь?
Ласюрет. У меня, мсье Жюльен, есть одно свойство: как и все ослы, я должен жевать. Притом дважды в день. И так как жратва достается мне от нее, ну и глотаешь все прочее вместе со своим гарнцем овса. А разве вы не поступаете так же, когда она смилостивится и примет вас, а? Иметь деньгу – этого им мало. Они их так просто из рук не выпустят. Приходится еще платить за них натурой! Таков закон. Да, Наша Дорогая Мадам, надо сказать, вы совершенно правы, я действительно осел, ослепленный вашей старой рожей! Ох, будь наша власть хотя бы на один только вечер…
Жюльен (встает). Убирайся, Ласюрет. Ты мне противен.
Ласюрет. Ясно! Я гнусен! И трус и все такое прочее! Я сам это знаю. Но и за то, что я гнусен, она тоже мне заплатит – это тоже ей в счет будет поставлено… Идите, мсье Жюльен, идите, улыбнитесь момочке. Все люди одним миром мазаны, все более или менее гордецы, все более или менее крикуны, а придет твой час – поклончик! Да, отвечаю я Нашей Дорогой Мадам, да, я осел. Жить-то надо… (Уходит омерзительный, хихикающий.)
Жюльен (неподвижно стоит. Он очень бледен. Вдруг). Слишком уж он омерзителен. Все слишком омерзительно. Пойдем отсюда прочь, пойдем домой.
В эту минуту входит Арман и быстро направляется к уборной. Увидев Жюльена, останавливается в изумлении.
Арман. Жюльен! Скажите на милость! Откуда ты? (Замечает Коломбу.) А это кто?
Жюльен. Моя жена. Мой брат Арман.
Арман. Как? Вы поженились? По-настоящему? Проклятый Жюльен! Трагическая сцена, декорации меняются – хлопнул дверью, исчез, провалился в люк… В течение двух лет ни слуху,