Чужие и свои. Русская власть от Екатерины II до Сталина. Юрий МухинЧитать онлайн книгу.
его назначили командиром 6-й Владимирской дивизии, дислоцированной в тылу. А возле частей этой дивизии была, кстати, и его родовая усадьба, по которой у него после десятилетий отсутствия было множество дел. Казалось бы, служи и радуйся!
Но Суворов даже тут мается и забрасывает Потемкина письмами: «Я был в Санкт-Петербурге пасть к Высочайшим стопам и был принят милосердно. Ныне еду в мои деревни, прикосновенные расположению шестой дивизии. Приятность сей праздности недолго меня утешить может. Высокая милость Вашей Светлости исторгнет меня из оной поданием случая по Высочайшей службе, где я могу окончить с честью мой живот». Он сам понимает, что уже немолод, и, как видите, у него ясно выраженная мечта – умереть не в родовой деревне, а на поле боя.
Он всегда завидовал тем, кто сражался.
Вот Суворов в славнейшей Кинбурнской баталии отбил мощнейшую турецкую атаку на Кинбурнскую косу, расположенную у входа в Днепровско-Бугский лиман, напротив тогдашней турецкой крепости Очаков. В письме Потемкину он хвалит не только русских, что естественно, но и турецких солдат (о которых в нашей отечественной истории не очень высокое мнение): «Какие же молодцы, Светлейший Князь, с такими я еще не дрался; летят больше на холодное ружье…» В этом бою Суворов получил две раны, потерял много крови, но командования вверенными войсками не оставил. Потемкин пишет о нем императрице: «Над всеми ими в Херсоне и тут Александр Васильевич Суворов. Надлежит сказать правду: вот человек, который служит и потом, и кровью. Я обрадуюсь случаю, где Бог подаст мне его рекомендовать. Каховский в Крыму – полезет на пушку с равною холодностью, как на диван, но нет в нем того активитета, как в первом. Не думайте, матушка, что Кинбурн крепость. Тут тесный и скверный замок с ретраншементом весьма легким, то и подумайте, каково трудно держаться тамо. Тем паче, что с лишком сто верст удален от Херсона».
Однако через несколько дней в устье лимана вошел турецкий флот, наши его ждали. Лиман мелок и по этой причине неудобен для больших парусных кораблей, которым нужны большие пространства для маневра. И Потемкин специально для войны в лимане приказал приостановить строительство парусных кораблей для Севастополя и в тайне построить гребной флот (большие лодки с одной пушкой на каждой). Турки вошли и начали пристраиваться для нападения на осадившие Очаков наши войска. И ночью хорошо замаскированная Суворовым и не замеченная турецким адмиралом на оконечности косы батарея открыла по турецким кораблям в лимане огонь и потопила 7 кораблей (1500 человек экипажа, 120–130 орудий). Мало этого, турки, в темноте не поняв, кто и откуда по ним стреляет, потеряли ориентировку и начали беспорядочно маневрировать, от этого их корабли начали садиться на мели. Григорий Потемкин тут же воспользовался случаем и послал громить ставшими неподвижными турецкие корабли лодками под командованием французского авантюриста, принца Нассау. Пять турецких линейных кораблей лодки принца сожгли и взорвали, один фрегат взяли на абордаж, турки отплыли под стены