Эволюционные и «революционные» изменения государственно-правовой формации. С. Г. ПавликовЧитать онлайн книгу.
бунт». И опять все «красиво» изложено у этого «борца с тиранией». Только итоги этой «борьбы» слишком дорого обошлись человечеству.
Из изложенного не следует вывод о недопустимости борьбы со злоупотреблениями со стороны представителей государственной власти; напротив, в этом случае противодействие необходимо, но власть может быть охарактеризована как тираническая, авторитарная только на основе правовых средств и только такими средствами возможно ее ограничение. Какие это средства? Прежде всего, референдум и выборы. «Старо как мир?» Можно поступить иначе, объявив их заведомо нелегитимными, априори фальсифицированными…И это будет «демократический выбор» народа?
Итак, автор предпринимает попытку с теоретических позиций подчеркнуть своевременность вопросов, которые вряд ли потеряют своей актуальность и в ближайшей перспективе:
• Представляют ли собой институты государства и права «неприкосновенный» идеал, который невозможно (как вариант – нежелательно) трансформировать?
• Если такие изменения целесообразны, то какой критерий должен свидетельствовать о необходимости их инициализации? «Точка народного кипения» должна объективироваться в референдуме, выборах, либо возможен поиск иных вариантов?
Представляется, что сама постановка этих вопросов не будет лишней в государстве, конституционными характеристиками которого названы правовой и демократический характер. Власть не должна противодействовать критике. Так, Гай Светоний Транквилл даже о таком сомнительном демократе как Тиберий писал, что «непочтительность, и злословие, и оскорбительные о нем стишки он переносил терпеливо и стойко, с гордостью заявляя, что в свободном государстве должны быть свободны и мысль и язык»[5].
Как произошедшие, так и еще подготавливаемые «цветные» и иные революции – реалии современного мира; соответственно, не теряет своей актуальности проблема допустимости «революционных» изменений государства и права. В этом аспекте В.И. Ключевский справедливо отмечал «чрезвычайную «повторяемость» русской истории. К великому несчастию, «на эту «повторяемость» никто и ухом не вел»[6]. Как думается, совершенно напрасно, ибо, по меткому замечанию И. Бунина, сопоставлявшему Украину 1917–1918 годов и революционную Францию, «одинаковы все эти революции! Во время французской революции тоже сразу была создана целая бездна новых административных учреждений, хлынул целый потоп декретов, циркуляров, число комиссаров – непременно, почему то комиссаров, – и вообще всяческих властей стало несметно, комитеты, союзы, партии росли, как грибы, и все «пожирали друг друга», образовался совсем новый, особый язык, «сплошь состоящий из высокопарнейших восклицаний вперемешку с площадной бранью по адресу грязных остатков издыхающей тирании…». Все это повторяется потому, прежде всего, что одна из самых отличительных черт революций – бешеная жажда игра, лицедейств, позы, балагана»
Светоний Транквилл Г. Жизнь двенадцати цезарей. М.: Наука, 1993. С. 391.
Ключевский В.И. Курс русской истории. М.: Альфа-книга, 2011. С. 215.