Мое условие судьбе. Евгения МихайловаЧитать онлайн книгу.
значит «если»?
– Если мы примем решение – оставить жить никому не нужного инвалида. Я так понял, вы подобрали его на дороге? С хозяевами все ясно. Это они искалечили. Ошейник – строгач ручной работы, дорогой, на собаке есть клеймо. Стоит такая собака сейчас до полумиллиона. Истязал садист. С любовью к этому делу. Да иначе и трудно избавиться от такого серьезного зверя. Он вернется, куда бы его ни отвезли.
– Почему вы думаете, что это хозяин? Это может быть… догхантер, пьяный подонок с улицы…
– Такую собаку? Да она из чужого человека, который сунулся бы с враждебной целью, котлету бы сделала. Такой пес подпустит только хозяина – убивать, резать на куски и все прочее… Я предлагаю – не мучить его. Усыпить.
Вадиму стало не по себе. Усыпить. Убить? Тут он очень пожалел, что именно они наткнулись на Лорда. Он полз к ним, смотрел им в глаза, а они привезли его на смерть.
– Сколько ему лет? – спросил он хирурга.
– Лет пять-шесть, думаю. Расцвет жизни для такого великана. Мощный, отличный пес. Был. Ему самому не нужно жалкое прозябание инвалида. Да и не возьмут его у вас ни в один приют. И это хорошо. Потому что гнить там заживо – это страшнее, чем смерть. Дина знает, что такое приюты, передержки…
Дина, казалось, их не слушала. Она гладила морду Лорда, завязанную бинтом, чтобы не укусил никого, улыбалась ему, что-то говорила. Пес смотрел на нее необыкновенно выразительными и большими глазами.
– У него очень большие глаза для сенбернара, да? – спросила она у врача. Вадим подумал, что она странно спокойна. Собаку сейчас убьют, а она говорит о том, что у нее большие глаза.
– Да, я обратил внимание, – ответил Воронин. – Интересная генетика. Есть такая довольно известная картина, не помню автора, но век, кажется, девятнадцатый. Там сенбернар с такими глазами. Его дети обнимают. Я думал, это фантазия художника, ну вот, первый раз увидел. Есть такая ветка, значит.
– Обязательно найду эту картину, – почти весело сказала Дина. – Начинайте, пожалуйста, Алексей Алексеевич. Нам далеко ехать. Вадиму рано на работу. А мы с Лордом сумеем отоспаться. Завтра у меня нет записи.
– Я вас правильно понял? – уточнил врач.
– Ну конечно. Это мой пес. Мы наконец встретились. Он хочет жить. И он не будет несчастным. И не инвалид, как бы ни пошло дело дальше. Уж мы с ним постараемся.
Был еще очень тяжелый час. Лорд стонал, временами пытался вырваться, его держали несколько мужчин, несмотря на то что он был привязан ремнями к хирургическому столу. Дина отказалась уходить. Врач что-то строго ей говорил, потом махнул рукой. Она беззвучно плакала, глядя на страдания и страх собаки. Наконец раны почистили, зашили, Лорда погрузили на одеяло и понесли к машине. На улице на него, видимо, подействовал воздух, он захотел свободы, с ревом раскидал четырех человек, они его уронили прямо в одеяле. Пес огляделся, лежа, нашел взглядом Дину и начал вставать. И встал! И пошел в машину рядом с ней, неровно, заваливаясь временами на задние лапы, но сам. Но с