Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции. Сельма ЛагерлёфЧитать онлайн книгу.
скоростью полетели навстречу друг другу. Казалось, они сейчас столкнутся, но одна стая пролетела через другую, как сквозь зубья расчески. Они развернулись, и номер повторился снова. Потом снова и снова. Зрители, не посвященные в тайны вороньих танцев, сочли этот номер довольно однообразным.
Вороны были несказанно горды своим выступлением, а все остальные хоть и не показывали, но обрадовались, когда оно закончилось. Некоторые шептались между собой, что в этом танце не больше искусства, чем в играх зимних ветров со снежинками.
Даже настроение немного упало, на поляне стало тише и как будто печальней. Все ждали чего-нибудь повеселей.
И ждали не напрасно. Как только вороны, гордо подмигивая друг другу, не сразу, но все же расселись по местам, на поляне появились зайцы. Никакого порядка они не соблюдали: в одном ряду было три-четыре ушастых танцора, в другом – только один. Все бежали на двух ногах, очень быстро, так что длинные их уши полоскались в воздухе. Они на бегу совершали высоченные прыжки, делали сальто, переворачивались в воздухе и колотили передними лапками в грудь, изображая барабанный бой. Другие особенным образом складывались и катились по поляне колесом. А один ловкач даже прошелся на передних лапках, хотя всем известно, что у зайцев они довольно слабые. И хотя ни о какой хореографии в выступлении зайцев и речи не было, всем очень понравилось: столько в нем было радости жизни, столько энергии, что она передалась и зрителям. Зима кончилась! Наступила весна! Скоро лето! А летом и жизнь, как наш танец.
Вот что хотели сказать зайцы своим сумбурным, но необыкновенно веселым выступлением.
После зайцев настала очередь лесных птиц. Не меньше сотни глухарей в роскошных темно-коричневых воротниках и с ярко-красными бровями взлетели как по команде и уселись на ветви большого дуба. Тот, кому удалось оседлать самую верхушку, тут же распушил перья, опустил крылья и поднял хвост так, что стали видны белые кончики маховых перьев. Он вытянул надувшуюся шею и выдавил несколько басовых нот: «Чек, чек, чек». В горле забулькало, и после этого он не мог извлечь ни звука. Посмотрел на публику и прошептал: «Сис, сис, сис… вслушайтесь, как красиво! Сис, сис, сис…» После чего закрыл глаза, повторяя: «Сис-сис-сис», и, казалось, вовсе не замечал происходящего.
Остальные глухари послушали немного это его «сис-сис» и встряхнулись. Сначала вступили те, кто сидел чуть пониже, потом токование подхватывали по очереди и другие глухари, сверху вниз. Но никто никому не давал завершить номер. Через три минуты вся сотня пела, бормотала и повторяла «сис-сис». И все, как один, закрывали глаза и впадали в транс. И на публику это действовало сильнее всего. Кровь, которая только что текла по жилам так легко и свободно, сгущалась, становилась тяжкой и горячей.
Да, и в самом деле весна, думали звери. Конец зимней стуже, настает час весеннего жара, томления и страсти.
А тетерева, заметив, каким успехом пользуется глухариное токование, не могли усидеть на месте. Подходящего дерева