Больше, чем это. Патрик НессЧитать онлайн книгу.
береговой ветер. Совсем не похоже на то, где…
Где он умер.
Он делает еще один вдох – просто пробует, получится ли. Вокруг сплошная тишина, ни шороха, ни звука, за исключением тех, что издает он сам.
Он медленно оборачивается к дому. Тот проступает все четче и четче, по мере того, как глаза привыкают к свету, заново – такое ощущение – учатся видеть.
А сквозь туман и замешательство пробивается робкая мысль.
Намек, дуновение, проблеск…
Чего-то…
Знакомого?
2
Он пытается подняться, и ощущение пропадает. Подняться почему-то очень трудно, он валится обратно. Тело обмякает, мышцы отказываются повиноваться даже простому приказу.
Сесть прямо и то непосильная задача, приходится на секунду замереть, чтобы отдышаться.
Ухватившись за крепкий на вид стебель у дорожки, он делает вторую попытку…
И тут же отдергивает руку – жжется!
Это не садовое растение, это вымахавший до неприличных размеров сорняк. Клумбы, обрамляющие дорожку к дому, заросли так, что даже декоративных каменных бордюров почти не видно. Кусты похожи на живых существ, которые тянутся к тебе и вот-вот укусят или оцарапают, если зазеваешься. Повсюду – в каждой проплешине, в каждой трещине – сплошные сорняки, огромные, по метру-полутора-двум высотой. Даже на том пятачке, где он лежал, остался расплющенный сорняк.
Он снова пытается встать – на этот раз получается, хоть и шатает поначалу. Голова свинцовая, тело все еще колотит дрожь. Белые обмотки совсем не греют и – замечает он с тревогой – почти ничего не прикрывают. Ноги и торс замотаны в несколько слоев, руки тоже, но почему-то от пупа до середины бедер все оставлено открытым, самые интимные части, что спереди, что сзади, выставлены напоказ и греются в лучах утреннего солнца. Он лихорадочно пытается прикрыться, оттягивая вниз невесомую ткань, но бинты намотаны слишком туго.
Тогда он прикрывается рукой и стыдливо озирается.
Но вокруг никого нет. Совсем никого.
«Что это? Сон? – Мысли ворочаются медленно, туго, словно пробиваясь издалека. – Последний сон перед смертью?»
Все дворы такие же заросшие, как и этот. На бывших газонах трава по пояс. Асфальт на дороге потрескавшийся, прямо посередине из щелей торчат сорняки – некоторые впору называть деревьями.
По обочинам припаркованы машины, но все они покрыты толстым слоем грязи, стекла слепые от пыли. И почти каждая стоит на ободах, потому что шины давно спустили.
Кругом все мертво. По дороге ничего не едет и, судя по сорнякам, не ездило уже очень и очень давно. Левая дорога тянется к более широкой улице, которая по всем признакам должна быть главной, оживленной и бурлящей. Там тоже ни одной едущей машины, а посреди зияет огромный провал метров в десять – пятнадцать шириной. Над провалом топорщится густая сорняковая поросль.
Он прислушивается. Нет, автомобилей нигде не слышно. Ни на этой улице, ни на следующей. Он ждет, навострив слух. Еще ждет. Смотрит в другую сторону, направо. Заметив между двумя домами железнодорожную насыпь,