Барбаросса. Михаил ПоповЧитать онлайн книгу.
другой?
Пицци несколько раз истово перекрестился.
– Помилуй Бог, какой тут может быть умысел! Я не могу так сразу ответить, почему «Бирюзовая» начала отставать, мы давно не выходили в море вместе с нею. Может статься, днище обросло ракушками или гребцов некоторых сморило солнце, такое случается, и случается часто. Повторяю, вам нечего понапрасну себя мучить сомнениями. Сегодня мы увидимся в Пьомбино и даже хорошо, как следует поужинаем. В тамошней портовой траттории «Синий глухарь» подают такую мальвазию…
– Я бы не волновался, когда бы не этот галиот на горизонте. Не нравится он мне.
Капитан лишь поклонился. Что еще он мог сделать, кроме повторения своих прежних уверений – «Золотая» неприступна.
Натянутое над ахтерпиком полотнище громко хлопнуло, Антонио Колона поморщился от прямого попадания солнечных лучей в лицо. Завтрак не удался. Плавание складывается как-то странно. Настроение отвратительное. Надо отдохнуть.
– Я хочу соснуть.
– Каюта в вашем распоряжении, ваше преосвященство!
Кардинал кисло улыбнулся:
– Разумеется. Я о другом.
– Слушаю. – Взгляд Пицци наполнился угодливым вниманием.
– Я сейчас попытаюсь уснуть.
– Я прикажу, чтобы вас не смели беспокоить.
– Напротив, мне хотелось бы, чтобы меня немедленно побеспокоили, как только на корабле или на море произойдет что-нибудь заслуживающее внимания.
После этого его преосвященство был препровожден двумя офицерами в капитанскую каюту. Он вполне мог бы передвигаться и самостоятельно, но любил получать все причитающиеся его сану знаки внимания. Кардинал слыл в римском обществе отличным наездником и изощренным фехтовальщиком, пользовался огромным успехом у дам, поэтому демонстрация сановной немощи была для него чем-то вроде особого вида развлечения.
Улегшись на спину поверх грубого капитанского одеяла, кардинал довольно долго морщил нос и тихо отфыркивался. Ядовитые корабельные запахи настигли его и здесь. В те времена на морских судах не было ничего похожего на каюты и отхожие места. Если галере не удавалось на ночь пристать к берегу, то все, кто на ней находился, спали на палубе вповалку, причем гребцы оставались при этом прикованными к своим местам на банках. Все это далеко не способствовало сохранению судна в идеально чистом состоянии. Но его преосвященство, даже тревожимый миазмами корабельной атмосферы, размышлял отнюдь не о тяготах, которые приходится испытывать морякам во время их небезопасных плаваний. Он вспоминал последнее заседание папской курии и пытался понять, что значит резкое выступление архиепископа Беневентского и странное молчание его святейшества. Потом мысль Антонио Колоны унеслась еще дальше, он задался вопросом, что представляет сейчас собою испанская политика, можно ли верить кастильскому королю и как отнесется германский император к высадке испанской пехоты в Лигурийской провинции, если таковая произойдет.
Эти высокородные размышления были внезапно прерваны. И даже не появление