Лицо под вуалью. Рут РенделлЧитать онлайн книгу.
сказать, что «для торжества зла нужно только, чтобы хорошие люди ничего не делали»? – спросил Вексфорд.
Но тут Дора резко вмешалась в их спор, спросив:
– Или ты хочешь сказать, что между сигналом тревоги и взрывом бомбы у тебя будет десять минут, и ты успеешь поздравить себя с тем, что не вела себя как страус?
Шейла выпрямилась и некоторое время молчала. Казалось, что замечание матери не тронуло ее – словно она вообще его не услышала. А потом девушка заговорила очень тихо:
– Если ты человек, ты должен выступать против атомного оружия. Это… нечто вроде определения. Как… как «млекопитающие кормят своих детенышей грудью» и «у насекомых шесть ног». Определением человека является следующее: это тот, кто ненавидит атомное оружие, боится его и хочет избавиться от него. Потому что оно – зло, оно – это современный эквивалент дьявола, антихриста, оно – это все, что нам дано знать об аде.
После этого, как Вексфорд заметил жене, когда Шейла вышла, чтобы сделать некий таинственный секретный телефонный звонок, больше говорить было не о чем. Пока, во всяком случае. Дора вздохнула.
– Она говорит, что Эндрю – из правого крыла, что его интересует только капитализм и у него нет никакой внутренней жизни.
– Надо полагать, все это она знала до того, как вышла за него замуж, – сказал старший инспектор.
– Она больше не влюблена, а это всегда меняет дело.
– Мы живем скорее в идеалистическом обществе, а не в обездоленном. Ожидают, что люди должны любить своих партнеров всю жизнь или порвать с ними и начать жизнь сначала. Ты все еще любишь меня?
– Ох, дорогой, ты знаешь, что я очень тебя люблю, я тебе предана, я бы без тебя пропала, я…
– Вот именно, – со смехом сказал ГЛАВА семьи и вышел, чтобы взять себе еще бутылку пива.
Ничего не было сказано насчет того, останется ли Шейла ночевать. Она приехала в четыре часа и при обычных обстоятельствах уехала бы в Лондон часов в девять – до него было около часа езды. Но после разговоров по телефону девушка передумала – по крайней мере, так казалось. Она вернулась в гостиную с довольным видом, выглядя более веселой, чем все время после приезда домой Вексфорда, и заявила, что если мать с отцом не возражают – и это с уверенностью всегда любимого ребенка, который никогда не сталкивался с возражением родителей, – она останется у них до завтра и, может быть, даже уедет только после ланча.
– Только мама из всех, кого я знаю, до сих пор готовит ростбиф и йоркширский пудинг на ланч в воскресенье, – добавила Шейла.
Вексфорд решил, что сейчас вопрос о том, где она живет, едва ли можно счесть вмешательством в ее дела, но поборол в себе желание сказать, как ему всегда нравился дом в Хэмпстеде.
– Мне пришлось оттуда уехать, – рассказала его любимица. – Не могла же я продолжать жить на Дауншир-Хилл, в доме Эндрю, за который он заплатил, а его выгнать! Кто-то сказал ему, что дом стоит два миллиона. – Она села на пол, обхватив руками колени. – Такие деньги не для меня. Я сняла квартиру