Заговор «красных маршалов». Тухачевский против Сталина. Сергей МинаковЧитать онлайн книгу.
сестер, была простая крестьянка Мавра Петровна Милохова, что могло порождать «комплекс незаконнорожденности», обостряя стремление компенсировать его демонстративным аристократизмом и претензиями на принадлежность к аристократическому, «графскому» семейству. Будущий маршал официально был причислен к роду отца своего и, следовательно, к дворянству лишь в 8-летнем возрасте, 31 июля 1901 г.128
Приведенные выше, весьма подробные сведения о происхождении М.Н. Тухачевского, его родословной, предках свидетельствуют о его принадлежности к старинному дворянскому роду, достоверные сведения о представителях которого восходят к XV–XVI вв. И в этом отношении он не мог чувствовать какую-либо «родовую ущербность» в среде большинства офицеров л-гв. Семеновского полка. Однако он стремился позиционировать себя как личность более знатную по происхождению, как аристократа, ведущего свой род от графов Фландрии. Этим отчасти было обусловлено и его поведение в полковой офицерской среде, и его отношение к своим товарищам, офицерам-однополчанам.
«Наш, семеновец!….»
В связи с надвигавшейся войной и планируемой мобилизацией портупей-юнкер (фельдфебель) 2-го курса Александровского военного училища Михаил Николаевич Тухачевский (1893–1937) был выпущен подпоручиком в л-гв. Семеновский полк раньше традиционного срока (обычно это происходило в августе месяце) – 12 июля 1914 г. Как окончивший военное училище 1-м по баллам с занесением фамилии на мраморную доску училища, как лучший по выпуску, он имел право первым из выпускников выбирать полковые вакансии. Он выбрал «свой», л-гв. Семеновский полк. «Свой» потому, что, согласно семейной традиции и семейным преданиям, в полку служили его предки, начиная с формирования этого, наряду с л-гв. Преображенским, старейшего полка русской армии и императорской гвардии.
Согласно воспоминаниям Л. Норд о Тухачевском, в одном из приватных и доверительных разговоров сам Тухачевский якобы поведал ей семейное предание, служившее одной из мотивировок его жизненного и военного выбора.
«…Слушай! – говорил он ей. – Военным делом я стал интересоваться очень рано. Этим я заразился от двоюродного деда, который был вояка до мозга костей. Он был генералом. Я всегда смотрел на него с восторгом и с уважением слушал его рассказы о сражениях. Дед это заметил, и раз, посадив меня на колени к себе, мне было тогда лет семь-восемь (следовательно, примерно в 1899–1900 гг. – С.М.), он спросил: «Ну, Мишук, а кем ты хочешь быть?» – «Генералом», – не задумываясь, ответил я. «Ишь ты!» – рассмеялся он. – «Да ты у нас прямо Бонапарт – сразу в генералы метишь». И с тех пор дед, когда приезжал к нам, спрашивал: «Ну, Бонапарт, как дела?» С его легкой руки меня дома и прозвали Бонапартом. В Бонапарты я, конечно, не метил, а генералом, сознаюсь, мне очень хотелось стать. И это было не только из-за честолюбия. Дед перед смертью захотел видеть меня. Я тогда уже был кадетом (1911–1912 гг.). Когда я приехал и вошел к нему, дед указал, чтобы я сел на край кровати. «Ты мне пообещай три вещи, Мишук, – сказал он. – Первое,