«Ход конем». Андрей БатухановЧитать онлайн книгу.
понятно, что дома усидеть не смог. Попал на фронт. Кстати, где служил? – неожиданно спросил Алексей.
– На Четвёртом Украинском. Был наводчиком. Считать я всегда умел.
– А в плен как попал? – между ударами спросил бывшего физика бывший полковой разведчик.
– И смех и грех. Я перед боем никогда наркомовские сто граммов не пил. Физически не переношу алкоголь. Да и какой я потом наводчик? Так я свой страх глушил музыкой.
– Это как?
– Я обычно слушал Пятую симфонию Бетховена до минор. В голове проигрывал. Я её в Ленинградской консерватории слушал раз сорок точно! Под неё думалось удивительно легко. Все операции были по тактам и аккордам разложены, руки сами всё выполняли.
– А как же грохот пушек?
– Сначала было трудно. Но это как раз и помогало отвлечься от страха. Я был всё время сосредоточенным, потому что пытался вернуться к тому месту, с которого меня прервали. А потом уже и без антрактов обходилось. Навёл орудие на цель под скрипочки и… ба-бах! Обычно я уши затыкал, отворачивался и приседал. А потом продолжаешь слушать. Весело было! И что самое интересное – совершенно безвредно для печени!
– Ты, кажется, с образованием перепутал.
– Мама в детстве из меня пыталась музыкального гения сделать, отдали в школу при консерватории. Четыре человека из двухсот пятидесяти претендентов! В числе них оказался и я, но через год музыкальную карьеру перекрыли – не прогрессировала моторика руки. Родителям посоветовали меня забрать. А быть посредственностью в оркестре мне не хотелось, да и маме её гордость не позволила. Вот меня и забрали.
– Я не о музыке.
– А о чем же тогда?
– Тебе бы врачом быть. Вон как за печень переживаешь.
– Опять шутишь?
– Сейчас серьёзно. Ну и как твои оркестрово-пушечные симфонии тебя до соло на кирке довели?
– Во время Мелитопольской операции нашу батарею накрыло. Я только третью часть играть стал. Очнулся, оказалось, меня только контузило. Передо мной – трое фашистов. А я не то чтобы табельное оружие поднять, я говорить не мог. Голова гудела, ничего не слышал, только зенками лупал. Так меня и приняли трое архангелов в немецкой форме. Гнали, гнали, потом эшелоны. Только в поезде стал приходить в себя. А потом сюда попал.
– Понятно. Ладно, скоро мы этот пункт вычеркнем, – уверенно заверил приятеля Алексей.
Вечером в бараке, сидя на нарах, Подкопин пытался привести «колотушки» – лагерную обувь на деревянной подошве – в рабочее состояние. Борис украдкой за этим наблюдал. Неожиданно Алексей спросил Егорова:
– Слушай, а где обычно физики работают?
– Чаще всего в школах, иногда в институтах преподают. Я работал в Институте физических проблем. Его организовал физик Пётр Капица, который открыл сверхтекучесть гелия…
– Э, брат, ты мне так совсем мозги сломаешь. Сверхтекучесть… – Подкопин от удивления покрутил головой. – Ты мне лучше про себя расскажи, чем ты занимался.
– Ладно, попробую объяснить, не