Здравствуй, душа!. В. В. ЗеленскийЧитать онлайн книгу.
религии, исходит из ее особого отношения к смерти. И третье, под словом „душа“ я подразумеваю творческую способность к воображению, заложенную в нашей природе, обретение опыта посредством рефлективного размышления, сновидения, образа и fantasy (фантазии) – такого способа, который осознает все реалии, главным образом, как символические или метафорические» (Hillman, 1975b, р. XVI).
Душа – это вполне определенный способ смотреть на вещи, отличный от телесного или разумного взглядов, также отличающихся своей спецификой. Этот рефлективный момент, упоминаемый Хиллманом, может быть бессознательным, следовательно, созидать душу означает приводить в сознание содержания подобных рефлексий, которые не могут быть иными, нежели субъективными. Созидание души означает дифференциацию собственной субъективности. Символическая или метафорическая точка зрения как раз и есть то, что, согласно Юнгу, освобождает нас от оков «не что иное, как…», что проводит границу между простой регистрацией того или иного события и душевным переживанием последнего и о чем Хиллман говорит как о противоядии против смертного греха буквализма.
Здесь Хиллман подводит нас к одной из самых замысловатых тем в архетипической психологии – связи между душой и смертью. В его изложении смерть обозначена как метафора, а не как буквальное, физическое событие. В том, что, по его же свидетельству, это тот самый случай, можно убедиться, обратившись к другой его работе, «Сновидение и преисподняя». Чтобы достичь души, пишет Хиллман, мы должны отбросить в сторону всякие там «должны» и «обязаны» из своей повседневной жизни, которые представлены в образах дневного мира или мира «верхнего». Тогда, по аналогии, душа делается «ночным миром», или подземным миром, или «преисподней». «Преисподняя» в литературе обычно связана со смертью. В этом смысле смерть и душа оказываются связанными вместе во всех его других работах с учетом сделанного им допущения, и все мы знаем, почему это так.
«Когда я использую слово „смерть“ и связываю его со сновидениями, то подвергаю себя риску быть существенно неправильно понятым, поскольку смерть означает для нас обычно если не исключительно грубую физическую смерть, то смерть буквальную… Трудно понять при этом, что и любовь, и смерть могут быть метафорическим событием… Смерть – это не задний план и не подоплека в работе сновидения, а вот душа может выступать в этой роли. Душа, оставаясь бессмертной, имеет большее отношение к смерти, нежели умирание, и, поэтому сновидения не могут быть ограничены в сюжетах сопутствования смерти. Психический взгляд сфокусирован не только на смерти или на умирании. Скорее, это сознание, которое стоит на своих собственных ногах только тогда, когда мы усыпляем свои дневные представления. Смерть – это наиболее радикальный способ выражения подобного сдвига в сознании» (Hillman, 1979a, p. 64–66).
Представления «дневного мира», которые усыпляются или умирают, включают – и об этом Хиллман упоминает в другом контексте – «наивный реализм,