Пятнадцать жизней Гарри Огаста. Клэр НортЧитать онлайн книгу.
ярко описал побои и унижения, боль, воздействие наркотиков и нейролептиков, особое внимание уделив тому моменту, когда принял решение расстаться с жизнью. За несколько месяцев я отправил отцу целую серию писем, придумывая в случае необходимости имена и обстоятельства, чтобы сделать свой рассказ более убедительным. При этом выдал свое вполне удавшееся самоубийство за всего лишь попытку покончить с собой. «Простите меня, – написал я в конце последнего послания. – Я вовсе не думал, что не выдержу и расскажу вам обо всем».
Отец очень долго не отвечал мне. Я дал ему фиктивный адрес, прекрасно понимая, что, если потребуется отправить ответное письмо, отнести его на почту пошлют меня. Да, рядовой Гарри Брукс излил душу малознакомому человеку, живущему от него за много миль, но реакция на его послание последовала далеко не сразу. Впрочем, мне нужен был не столько ответ, сколько возможность хоть с кем-нибудь поговорить о том, кто я такой.
И все же я ждал ответа – ждал с поистине детским нетерпением. Из-за этого в присутствии отца я начал чувствовать приступы раздражения, зная, что он получил письма рядового Брукса и прочитал их. Меня удивляло, что после этого он в состоянии сохранять невозмутимый вид. Вероятно, временами мой гнев можно было прочесть на моем лице, потому что как-то моя бабка, разговаривая с Харриет, вдруг воскликнула:
– Этот ваш парнишка злобный, как волчонок! Он бросил на меня такой жуткий взгляд!
Харриет, конечно, отругала меня, но она, как мне кажется, в большей степени, чем кто-либо другой, инстинктивно чувствовала, что в моей душе кроется нечто такое, о чем я не осмеливаюсь говорить. Даже Патрик, который нередко использовал для моего воспитания ивовые розги, в той, пятой жизни реже наказывал меня за мои проступки, а двоюродный брат Клемент, славившийся своей задиристостью, предпочитал прятаться от меня в доме.
А потом отец вдруг мне ответил.
Я выкрал письмо с серебряного блюда, стоявшего поблизости от двери, и побежал в лес, чтобы прочесть его. Почему-то у меня вызвало приступ ярости то, что почерк отца оказался похожим на мой. Когда я приступил к чтению, мой гнев понемногу утих.
Дорогой рядовой Брукс!
Я получил и с большим интересом прочел Ваши письма. Я горжусь мужеством и стойкостью, с которыми Вы вынесли выпавшие на Вашу долю испытания, и благодарен Вам за то, что Вы решились правдиво рассказать о них старшим по званию. Знайте, что я не чувствую по отношению к Вам никакой враждебности в связи с тем, что Вы могли выдать врагу какие-то секреты, потому что мало кому доводилось страдать так, как Вам. Вы проявили настоящий героизм. Я восхищаюсь Вами, сэр, и отдаю Вам честь.
Мы с Вами видели такое, чему нет названия. Мы с Вами, Вы и я, научились говорить на языке насилия и кровопролития. Когда звучит этот язык, слова не проникают в сознание, музыка не достигает ушей, улыбки незнакомцев кажутся фальшивыми. На войне мы можем разговаривать друг с другом только тогда, когда лежим в грязи, под вражеским