Искушение. Дженнифер Ли АрментроутЧитать онлайн книгу.
мне лицо. – С этими словами брауни вылетел из комнаты.
Динь… Динь странный.
Пока я брела в спальню, мимо меня пролетел Динь в обнимку с куклой-троллем какой-то психоделической расцветки. Динь их коллекционировал, и, положа руку на сердце, мне совершенно не хотелось знать, что он с ними делает.
Оказавшись наконец в спальне, я поставила шипучку на тумбочку и включила ночник. И если в комнате у меня обычно темно, то обстановка была самая что ни на есть яркая: наволочки цвета фуксии, темно-фиолетовое одеяло из шенили, в изножье кровати – розово-голубая скамеечка в «огурцах». Даже два комода и тумбочка были голубые.
Раз уж мне, в отличие от Вэл, не идут яркие цвета в одежде, я старалась окружать себя ими в интерьере.
Я разделась, бросив вещи кучкой у дверей в ванную, вход в которую был из спальни. Слава богу, ванн у меня две, потому что во второй, в которую можно было попасть из коридора, Динь любил плескаться, как в бассейне. Моя же была роскошной и скромной: мне нравилась старинная ванна на львиных лапах и карниз для шторы.
Я включила воду погорячее, насколько могла вытерпеть, проверила, не сползла ли повязка, прикрывавшая швы, и встала под струю, от которой шел пар. Едва вода коснулась кожи, я издала вопль блаженства. Как будто не мылась несколько дней.
Вода окрасилась в густо-розовый цвет, потом стекла: я смыла засохшую кровь. Дважды вымыла голову и, стоя под душем, медленно припоминала все, что случилось прошлой ночью.
Я шлепнула себя по щекам, но в душе моей росла горечь, и в горле стоял ком. Крепко зажмурилась, так что заболели глаза, я старалась не расплакаться.
Я не плакала с той ночи, когда убили моих приемных родителей, с той самой ночи, когда убили Шона. Тогда я пролила столько слез, что, наверно, на всю жизнь хватило бы. А этот выстрел будто бы вскрыл тупым ножом мои старые раны. Уж не знаю, почему так, разве что как напоминание о том, что человек смертен. Но я снова видела, точно наяву, мертвые глаза Холли и Эдриана, так ясно, словно стояла над их телами. И как покрывается мертвенной бледностью лицо Шона…
Я коснулась символа свободы, вытатуированного у левого бедра, повернулась к струе воды спиной и заставила себя дышать ровно и глубоко, пока ком в горле не исчез и не поблекли образы той черной ночи.
Когда я вылезла из душа и вытерлась, боль в животе почти утихла, но тревога, сопровождавшая воспоминания о том, что случилось в ту ночь, никуда не делась и лишь окрепла. Меня терзало дурное предчувствие. Я вышла в прохладную спальню. По городу шастает старейшина и черт знает что творит, а я спать улягусь?
Еще не было и шести, но кровать так и манила к себе. Я покосилась на комод и оглядела ножи, аккуратно выложенные рядком. Они мало чем отличались от железных прутьев. У ножа лезвие тоньше, а благодаря рукоятке он удобнее лежит в руке.
Вцепившись в края полотенца, я раздраженно вздохнула. Я прекрасно понимала, чего мне хочется, но Дэвид задаст мне взбучку: он ведь до среды снял меня с дежурств.
Однако он не говорил, что я должна сидеть дома.
Я расплылась в улыбке и пошла к шкафу. Формально я работать не буду.