Адриан Моул: Годы капуччино. Сью ТаунсендЧитать онлайн книгу.
по части преступления и наказания, – заметил я.
Я не солгал. Пандора изучала шедевр Достоевского, готовясь к школьному экзамену повышенного уровня, и получила высшую оценку.
Пока Мейбел ковыляла по дорожке, ведущей к школе, я пытался промыть ей мозги, чтобы она изменила свои недостойные политические пристрастия. Пришлось даже пойти на явную ложь: сказать, будто Пандора – кровная родственница Уинстона Черчилля и является членом аристократического охотничьего клуба «Куорн». Более того, наврать, что Пандора тяжким трудом зарабатывает себе на хлеб насущный. Уж не знаю, был ли толк от моих стараний, – за кого проголосовала старая ведьма, не имею ни малейшего представления.
Гарри Уортингтон оказался ярым поклонником Пандоры; больше всего его восхищали «шаловливые губки, восхитительные грудки» и ножки, «как у Сид Чарисс».
Ида Пикок голосовала за Пэдди Эшдауна, потому что «он военный».
– Разве вас не смущает его предполагаемый адюльтер? – спросил я.
Ида улыбнулась, показав восьмидесятиоднолетние зубы.
– Все красотки любят моряков! – пропела она скрипуче.
Гарри Уортингтон подхватил песенку, а на всем обратном пути к своему пенсионерскому домику распевал отвратные куплеты «Я снова тебя увижу». Отвратность куплетов усиливалась дребезжащим вибрато и нелепым акцентом в духе Ноэля Кауарда.[7] Я был рад распрощаться с ними всеми.
Когда-то мне уже портил кровь один пенсионер, звали его Берт Бакстер. Берт был вонючим коммунякой, держал восточноевропейскую овчарку по кличке Штык и питал омерзительное пристрастие к свекле (Берт, не псина). Он вынуждал меня на такие неприглядные труды, как стрижка окаменевших ногтей на его гнусных ногах или закапывание разложившегося собачьего трупа в спекшуюся землю посредством совка для угля. Берт умер два года назад. Глубина моего горя весьма поразила меня, хотя должен признаться, что в первый момент я испытал чувство непомерного облегчения от того, что больше мне не придется стричь жуткие Бертовы ногти. Берт Бакстер был самым старым и самым скандальным жителем Лестера. Мы с Пандорой присутствовали на его 105-м дне рождения, когда у него брали интервью в богадельне «Солнечный дом». Рядом с Бертом тогда толпились лорд-мэр, супруга лорд-мэра, старичье из богадельни, обслуга из богадельни и друзья. Репортерша, некая Лиза Барроуфилд, молодая особа в розовом костюме, попыталась пресечь восторженные замечания Берта по поводу ее грудей (насколько мне помнится, в действительности груди ее не были такими уж выдающимися: чуть больше апельсинов сорта «джаффа», но гораздо меньше грейпфрутов из супермаркета «Маркс и Спенсер»),
Лиза Барроуфилд тогда спросила:
– Берт, вам исполнилось сто пять лет. Чему вы обязаны столь долгой жизнью?
Бедной Лизе пришлось задать этот вопрос четырнадцать раз, но каждый раз в ответ она слышала нечто невообразимое. Когда лорд-мэр и супруга лорд-мэра незаметно ретировались, бедная Лиза позвонила своему шефу и спросила, что
Английский драматург, актер и композитор (1899–1973), его пьеса «Интимная жизнь» считается шедевром английской драматургии XX в.