Несгибаемый. Враг почти не виден. Константин КалбазовЧитать онлайн книгу.
да?
– Да уж не дурак. И учти, господин надзиратель, еще раз ошибешься с камерой, уже не отмоешься. У меня слишком хороший адвокат.
Н-да. Не ошибся. На этот раз Петра уволокли в карцер. Ч-черт. Нет. Однозначно – нужно следить за своим языком. Не хватало еще получить в суд ходатайство от начальника тюрьмы относительно неуживчивого арестанта. Это точно скажется далеко не самым положительным образом на его будущем пребывании в ссылке.
Хм. А жаль все же, что при всем своем прагматизме Аркадий Петрович категорически не согласен иметь дело с взятками. Весь успех его адвокатской деятельности является результатом его профессионализма. Он выигрывает процессы, а не решает вопросы. А как было бы хорошо: сунул мзду судье – и получил желаемое. Вот только от кого ни попадя судья не возьмет.
В карцере Пастухов провел пять суток. Не сказать что условия были столь уж невыносимы, но и приятными их не назвать. У него отобрали его одежду, в которой Петр пребывал ввиду того, что приговор еще не вступил в законную силу. Потом обрядили в тюремную робу, не первой свежести и не по размеру. Ну да хотя бы в чистую. На ногах вместо сапог оказались неудобные башмаки без шнурков. Хорошо хоть размер большой.
Прогулок и свиданий Петра лишили. Это несколько напрягало, но все же было не смертельно. Куда хуже то, что кормили его лишь раз в сутки, и то выдавали только по половине буханки черного хлеба и литру воды. Что не говори, но поесть он любил, и в камере у него всегда было что-нибудь вкусненькое. Отчего бы и нет, если средств на это вполне хватало и не было запрещено тюремным режимом.
Ну и сон. Спать приходилось на голых досках, укрываясь тюремной шинелькой. И это при отсутствии отопления. Конечно, минусовой температурой в карцере и не пахло, но и комнатной ее не назвать. И как только не заболел.
Впрочем, его все одно каждый день навещал тюремный доктор. Обрабатывал рану и менял повязку. А так, в общем и целом, ничего страшного. Прилетело Петру вскользь, и рана была неопасной. По сути, царапина. Повезло, чего уж там. До него дошли слухи, что у усача удар был поставлен хорошо, и на тот свет он спровадил многих.
Из карцера его забирал другой надзиратель. Этот относился к Петру более благосклонно. Не за красивые глазки, разумеется. Но и в пределах дозволенного. Правда, он также понятия не имел, отчего его сменщик так окрысился на Пастухова. Петр уже забрасывал удочку, но безуспешно.
После одиночного заточения его сразу же повели в душевую. Угу. Имелась тут таковая. Прогресс, йолки. Пастухов испытал настоящее блаженство, оказавшись под горячими струями воды. Он бы вообще не выходил из душа с часок-другой. Но на помывку выделялось только десять минут. Благосклонность благосклонностью, но, как уже говорилось, в пределах дозволенного, и надзиратель не собирался заступать за некую черту.
Когда вышел в раздевалку, его вещи уже лежали стопочкой на лавке, а рядом стояли сапоги. Все чистое и выглаженное. Хорошо все же иметь нормальные отношения с каптенармусом. Впрочем, тут ничего сложного. Были бы деньги. А деньги