Очерки по русской семантике. А. Б. ПеньковскийЧитать онлайн книгу.
53–55]), наши словари, с их традиционно ретроспективной ориентацией, отражают отношения, характерные для литературного языка конца XVIII – сер. XIX в., когда целостное семантическое поле ‘удовольствие – радость’ членилось именами удовольствие и радость (и некоторыми другими) иначе, чем в современном языке. Первое в этот период имело более широкое, чем сегодня, диффузно-размытое значение и, покрывая часть семантического комплекса имени радость, функционировало в качестве дублета последнего, широко и свободно замещая его в различных сочетаниях с предикатами, атрибутами и т. п., в том числе и в многочисленных оборотах, составляющих сегодня специфическую идиоматику радости.[14] Ср., например, отражающие старую норму и не встречающиеся в современном употреблении обороты типа давать / дарить удовольствие; переживать удовольствие; сиять / светиться / дышать удовольствием; купаться / плавать / тонуть в удовольствии; быть в удовольствии; в порыве удовольствия; искреннее / непритворное удовольствие и др.
Наследием и свидетельством указанного этапа семантической истории имени удовольствие в русском языке являются живые отношения дублетности в парах к моему (твоему нашему общему всех присутствующих) удовольствию – к моей (твоей, нашей, общей, всех присутствующих) радости, а также случаи дублетного употребления наречных сочетаний с удовольствием – с радостью в некоторых контекстах (см. об этом в работе [Пеньковский 1998: 214–245] и в наст. изд. с. 239–273). Того же происхождения в современном языке и обороты чувство удовольствия, чувствовать удовольствие (ср.: ощущение удовольствия и чувство радости, но не *ощущение радости), которые заслуживают особого внимания, поскольку именно они прежде всего навязывают нашему сознанию подведение УДОВОЛЬСТВИЯ под категорию «чувства», что и отражают в своих дефинициях толковые словари.
Однако в той картине мира, которая может быть воссоздана на основе всего массива данных современного языка, УДОВОЛЬСТВИЕ – это не «чувство» (или по крайней мере не просто «чувство»). Это положительная чувственная реакция (ср. [Вольф 1989]). УДОВОЛЬСТВИЕ – всегда удовольствие от чего-либо, и этим, в частности, оно отличается от РАДОСТИ, которая может быть и «ни от чего»: беспричинная радость, но не *беспричинное удовольствие. Ср.: …я вдруг почувствовал беспричинную радость жизни (Л. Толстой); Без всякой причины в груди ее шевельнулась радость (Чехов). РАДОСТЬ с категориально-сущностной точки зрения это и «чувственная реакция» (радость, как и удовольствие, испытывают: Я с радостью узнал, что… / Узнав, что… я испытал радость), и «чувство» (радость в отличие от удовольствия переживают, и сама она, как и другие чувства, живет в человеке), и «чувственное состояние», в котором пребывают: Не в радости ли просыпался я всякое утро? (Карамзин); Я все еще продолжал быть в радости и сиянии (Достоевский); – Рады стараться… – в благодарной радости крикнули ребята (Станюкович); …чтобы художник, если бы удалось ему заглянуть в душу своего слушателя и читателя, сказал бы в радости… (Н. А. Ильин).[15]
Одновременно на правах дублетов использовались также удовольствие и приятность, удовольствие и довольство, радость и веселость (веселье).
Ср. устар.: Почтеннейшая супруга его, Марья Ивановна, с ним – и он в полном удовольствии (К. Ф. Рылеев).