…И вечно радуется ночь. Роман. Михаил ЛукинЧитать онлайн книгу.
так она нагоняет страху, особенно оттого, что вслух говорить об этом нельзя, правда это либо нет. Пансионат не из дешёвых, насколько мне известно, а доктор Стиг пользуется определённой славой, подпитываемой, в том числе и своей закрытостью и таинственностью; вряд ли здесь могут быть плохие условия проживания, да уж, это курам на смех, точно анекдот. А постояльцы-то, постояльцы, все сплошь бывшие знатные персоны, с кое-какими капиталами в карманах! Что уж тут говорить, коли и оказаться здесь не так-то просто – может ли подумать почтеннейшая публика? – и за право умереть здесь платят изрядные деньги.
Сёстры рассказывают и то, что за безумства творятся здесь: многое было бы смешно, если бы до того не навевало бы грусти! И здесь немало фантазий также, понравившихся бы и самому Уэллсу, однако жизнь давным-давно научила меня относиться к любым рассказам в обеих плоскостях – чему-то доверять, а что-то и проверять. И вот, кроме хрустальных шаров, карт Таро, и разнообразных любовных приворотов, меня вдруг очень интересует то, что у одного из постояльцев меж двумя прогнившими половицами в самом углу комнаты был устроен целый схрон, где он прятал сигары. Можете себе представить! И схрон-то, схрон устроен был не абы как, а со знанием дела, по всей науке, в самом влажном и тёплом уголке комнаты, истинно хьюмидор.
Сигары?! Да, именно, сигары! Те самые, скрученные трубочкой листья табачного куста, на которые вот уж лет сто как мода в Европе, и которые, словно нарочно, объявил вне закона в своём заведении доктор Стиг.
Что ж, это необычно. И он, этот постоялец, умудрялся курить их? Как же так?!
Ещё бы, дымил, как паровоз, совсем не скрываясь: дым у него стоял столбом, и никто ничего не мог с ним поделать! У него была и пепельница, самодельная, с углублением под сигару, сделанная из обрезка жестянки.
Я смеюсь – этот человек заслуживает одобрения, бесспорно! Но каков умелец! Интересно бы посмотреть на физиономию доктора Стига, когда тому докладывают о в очередной раз замеченном задымлении на этажах. Так же ли он невозмутим при этом, и так же ли холодны его пронзительные глаза…
Да, сигары курят многие, это нынче в моде даже и у не столь известных людей, но тот человек весьма необычен, мне бы очень хотелось, чтобы его-то и звали Миккель Лёкк.
Ещё же рассказывают мне и о тайном обществе, созданном здесь постояльцами некоторое время назад тому – они, мол, собирались в глубокой конспирации и измышляли всяческие злодейства. «Надо себе подумать», – глаза рассказывающей это мне девушки из персонала в ужасе округляются прямо-таки до неприличия, – «вот не лежится себе людям – еда, питьё, уход – всё по высшим запросам, а они – на тебе, все как один, революционеры и бунтари. Да будь я на их месте, так была бы тиха и спокойна, кушала бы, да лежала себе полёживала». И в самом деле – как это так полумёртвые люди, совсем одинокие, вздумали захватить власть в стране, ну, или хотя бы в одном