Проклятие королей. Филиппа ГрегориЧитать онлайн книгу.
Милость, пришел доктор Береуорт.
Дока Эльвира берется открыть дверь, и когда входит доктор, принцесса бросается к нему с лавиной вопросов на латыни, слишком быстрых и потому непонятных. Доктор поворачивается ко мне за помощью.
– Его Светлость нездоров, – просто говорю я.
Я отхожу в сторону, и он видит, как принц Артур поднимается из кресла, как спотыкается от слабости. Кажется, у него кружится голова, лицо у него совсем бескровное. Я замечаю, как доктор отстраняется при виде принца, и по его оторопевшему лицу сразу понимаю, о чем он думает.
Принцесса встревоженно говорит о чем-то с дуэньей, та отвечает тихой скороговоркой по-испански. Артур переводит взгляд с молодой жены на врача. Глаза у него запали, кожа желтеет с каждым часом.
– Идемте, – говорю я принцессе, беру ее под руку и вывожу из спальни. – Терпение, доктор Береуорт – очень хороший врач, и он наблюдает принца с детства. Может быть, и волноваться не о чем. Если доктор Береуорт сочтет, что есть повод для беспокойства, мы пошлем за королевским врачом в Лондон. Он скоро поправится.
У принцессы удрученное личико, но она позволяет мне усадить ее под окно в зале приемов, отворачивается и смотрит на дождь. Я знаком велю собравшимся просителям покинуть зал, и они выходят, неохотно кланяясь, глядя на неподвижную фигуру у окна.
Мы молча ждем, когда выйдет доктор. Когда он закрывает за собой дверь, я успеваю заметить, что Артур вернулся в постель и откинулся на подушки.
– Думаю, нужно дать ему поспать, – говорит доктор.
Я подхожу к нему.
– Это не потливая горячка, – тихо говорю я, вызывая его возразить, не сводя глаз с замершей молодой женщины под окном.
Я понимаю, что не спрашиваю, что он думает, я запрещаю ему произносить то, чего мы боимся.
– Это не потливая горячка. Не может быть.
– Ваша Милость, я не знаю.
Ему страшно говорить. Потливая горячка убивает за сутки, забирая и старых, и молодых, здоровых и больных без разбору. Это проклятие, которое король притащил с собой, когда вошел в королевство с армией наемников, принесших болезнь из сточных канав и тюрем Европы. Это язва Генриха Тюдора на Англии: в первые месяцы после сражения говорили, что это – знак того, что его роду не суждено процветание, что родившееся в муках умрет в поту. Я гадаю, не предсказание ли это, павшее на нашего юного принца, не проклята ли его хрупкая жизнь дважды?
– Господи, только бы не потливая горячка, – произносит доктор.
Принцесса подходит к нему и медленно говорит по-латыни, ей отчаянно нужно узнать, что он думает. Он уверяет ее, что это всего лишь лихорадка, что он распорядится насчет кровопускания, и жар у принца спадет. Доктор утешает принцессу и уходит, предоставив мне убеждать принцессу, что ей нельзя остаться и посидеть возле мужа, пока он спит.
– Если я сейчас его оставлю, вы обещаете, что все это время будете с ним? – умоляет она.
– Я сейчас же вернусь, если вы пойдете к себе и займетесь чтением, уроками или шитьем.
– Пойду! –